Andante* (размеренно, не спеша, задумчиво).
Если прислушаться, то в музыке можно услышать рассказ. Мелодия говорит с тобой, рассказывает историю, которая затрагивает душу, дает ей раскрыться и расцвести.
Я перевернула страницу на пюпитре. Тонкие пальцы ловко перебирали клавиши фортепиано, а правая нога на мысленный счет то нажимала педаль, то отпускала ее, тем самым делая мелодию более певучей и растяжной.
– Что за новое произведение?
– Нашла вчера в интернете.
– Звучит не плохо. Но это не соната для консерватории.
– Пап, зато ее знают все в нашей школе. У Вероники она даже на звонке стоит.
– Слишком простовато, и нет ни одного пассажа. Это совсем не музыка Бетховена. Ты, кстати, помнишь, что нужно держать темп, не ускоряться в середине второй части?
– Да, пап. Ты мне это уже сто раз говорил.
– Скажу сто первый, если нужно. Куда ты все время торопишься? – Папа слегка коснулся губами моего виска в родительском поцелуе. Спорить бесполезно, поэтому я просто кивнула. Отец привык, что его дочь никогда не спорит.
Экзамен в консерваторию уже на днях. Я закрыла папку с листами, в которую всю ночь переписывала новое произведения, и достала старую нотную тетрадь.
– Соната Бетховена «Прощальная». Настало твое время.
Пальцы снова понеслись в уверенном «espressivo»* в ми-бемоль мажоре. (итал. выразительно)
Люблю переписывать ноты. Глазами читать мелодию, которая уже скоро окутает комнату тихим звучанием. Музыку нельзя передать словами. Она управляет, виртуозно заигрывает с нашими чувствами. Может подарить наслаждение, тревогу. Мы с легкостью узнаем мелодию грусти или страдания от безответной влюблённости.
Каждый день наполнен музыкой. Мелодии, как лепестки сирени, украшают мое маленькое дерево жизни. Придают ей красок, аромата. Если бы вы только знали, как пахнут ноты. Не сами ноты, а старые тетради с нотами. Желтые листы, немного потертые и пожелтевшие от времени, хранят в себе все великие произведения, дошедшие до наших времен. И я гордилась, что мне досталось одно из старых изданий моего учителя по музыки.
Сонату Бетховена очень недооценивают из-за безумного успеха его другой Сонаты – Лунной, которую композитор посвятил своей возлюбленной. Но с «Прощальной» у меня больше шансов поступить. В произведении много сложных технических моментов, где я могу продемонстрировать свои умения и талант.
Но Лунная соната всегда восхищала меня. История давно забытых дней прошла, а музыка раненого сердца до сих пор знакома каждому. Учитель говорит, что у меня абсолютный слух. Интересно, это благодаря ему я так безнадежно глубоко погружаюсь в музыку и слышу через нее мир? Вот подул легкий ветерок, кто-то нежно взял меня за руку и повел танцевать. Выглянуло летнее солнце и отразилось в реке, где дремлют кувшинки. Я улыбнулась, вернувшись обратно в реальный мир.
– Буду поздно. Оксана приготовит ужин, надеюсь увидеть тебя за столом вечером.
Ох, эти семейные традиции.
Как только папа вышел, я поставила обратно нотные листы. Кому, как не ему, знать, что я готова. Усердные репетиции изо дня в день на протяжении уже многих лет сделали из меня хорошую пианистку. Мои старанья точно не останутся незамеченным. Должна же я как-то развлекаться? И неужели мои ночные шалости были напрасны. Выводить карандашом ноты на нотном стане при свете лампы не так уж и полезно для зрения. Но оно того стоило.
Еще несколько дней назад я наткнулась на перфо́рманс исполнения саунтрека из «Готики 3» Кая Розенкранца и влюбилась. Не в него, конечно. В его произведение, которое уже не раз слышала на звонке мобильного телефона лучшей подружки. Но там был лишь отрывок самого надрывного момента, который я не могла оценить в полной мере до вчерашнего вечера.
