«Раз в крещенский вечерок
Девушки гадали:
За ворота башмачок,
Сняв с ноги, бросали…»
Василий Жуковский «Светлана»
POV Зоя
10 лет назад
– Ай, – резко всасываю воздух, чтобы не закричать, споткнувшись о порог.
– Тихо! – шикает моя сестра, прижимая свой маленький пальчик к пухлым девчачьим губкам. – Тихо, а то бабушка услышит!
Я быстро зажимаю рот рукой, чтобы не издать лишнего звука, пока мы не спустимся вниз и не выберемся во двор. Если бабушка нас поймает, то сестра меня убьет.
Сегодня суббота, а это значит, что папа топил баню, в которую так упорно тащит меня Галя. Ей тринадцать, и она уже в том возрасте, когда начинают мечтать о мальчиках. Галька уже вовсю хвастается, что Серёжик – сосед по парте – поцеловал её за школой после уроков. И пусть её подружки мечтательно вздыхают каждый раз, когда она вновь заводит эту воздыхательную песенку, я считаю свою старшую сестру врушкой. Но это не помешало мне податься на её уговоры и согласиться на эту безумную идею.
Время почти двенадцать ночи, а мы все ещё не спим. И причина этому – ночь Андрея Первозванного. Галя уже приготовила зеркала в предбаннике. И днём мне казалось, что это будет очень весело, но вот сейчас, приближаясь к небольшому бревенчатому сооружению, освещенному ярким светом луны, живот сжимается вовсе не от предвкушения, а от страха.
– Галя, – зову я сестру, притормаживая и потянув её руку на себя, – может, не надо?
– Струсила, что ли? – хихикнула она, затем поворачивается ко мне.
– Нет! – поджимаю губы, затем вздёргиваю подбородок, но после сужаю глаза, переводя их на кажущуюся жутковатой тёмную баню.
– Трусиха, вот ты кто, – смеется Галя, но смех её уже не очень веселый. Я вновь смотрю на сестру, подозревая, что не только мне страшно.
– Давай просто обойдём вокруг дома? – предлагаю я, доставая горсть каких-то семечек из огромного кармана куртки, накинутой поверх сорочки, под которую я только и успела натянуть гамаши.
– Так не интересно, – морщится сестра, но не двигается с места, смотря на мою руку, в которой виднеются темные семечки, напоминающие нелюбимый кунжут – я всегда выковыриваю его из булочек. Затем Галя поворачивается к бане, едва заметно вздрагивает. – Хорошо! Раз ты боишься, пошли вокруг дома.
Я облегченно выдыхаю, протягиваю руку Гале. Она ждёт, пока я отсыплю ей половину, затем вновь хватает меня за руку, тащит обратно к дому.
– Я, святой Андрею, конопельки cею! – начинает приговаривать сестра, просыпая семена, медленно двигаясь вокруг дома и тщательно подражая интонации нашей бабушки. – Дай-же, Боже, знать, с кем свадьбу играть.
Я повторяю за ней, точь-в-точь копируя каждое окончание. Мало ли, вдруг не получится, если сказать «Андрей», а не «Андрею».
– Три круга, – напоминает Галя, направляя указательный палец вверх.
Мы успешно преодолеваем первый, когда мои зубы начинают стучать друг о друга.
– Галя, – шепчу, прерывая бормотание.
– Молчи, лучше дай мне ещё семечек.
Я втягиваю морозный воздух в уже заледеневший нос, из которого начинают сочиться сопли. Засовываю руку в карман, чтобы нащупать ещё семян.
– Эм, – несмело тяну Галю за руку, – семечки закончились.
– Черт! У ба больше нет!
Она недовольно топает ногами, злясь, что все задуманное ею пошло под откос.
– Глазам своим не верю!
Мы подпрыгиваем на месте, затем смотрим в сторону, откуда донёсся знакомый голос.
– Что вы здесь делаете? Вы хоть знаете, который сейчас час? – грозно спрашивает папа, застывший на веранде. Он выбросил сигарету, которую не успел докурить, вниз, в бабушкин палисадник. Это ей очень не понравится. Ба всегда ругает его за преднамеренное покушение на её любимые цветочки.
– Па! – Галя рванула вперед, так резко потянув меня за собой, что я чуть не грохнулась, поскользнувшись. – Только не говори маме! Мы уже заходим!
