Шли два одиночества длинной дорогой,
Но каждый – отдельным путём.
С трудом волочили усталые ноги,
Меся жизни грязь под дождём.
Несли за плечами несчастья и беды,
Случились что в прошлых веках.
Молчание им заменило беседы,
Бесчувственность выгнала страх.
Шли так бесконечно б, но фатумный случай
Привёл к перекрёстку дорог.
Их встреча дуэт породила созвучный,
И дальше пошли бок о бок.
С тех пор путешествие стало нетрудным,
Груз тяжкий свалился с их плеч.
Дорога, что раньше казалась безлюдной,
Дарила восторг новых встреч.
Эта парочка выглядела странно и несовместимо.
Один – высокий, стройный, подтянутый, мускулистый… Но не массивный, а, скорее, грациозный. Скуластое удлинённое мужественно-строгое лицо, хрящеватый нос, неулыбчивые губы и пронзающий, казалось, насквозь взгляд прищуренных серо-стальных глаз. Короткие, тёмные с проседью, аккуратно подстриженные волосы, элегантная, даже слегка франтоватая, одежда, оружие хорошего качества в неброских, но надёжных ножнах. Держался постоянно начеку, словно хорошо выдрессированный сторожевой пёс.
Второй – на полголовы ниже, плотный, но без жирка, круглолицый и вихрастый. Золотистые кудри беспорядочно лежали на голове, торчали из-за ушей, спадали на лоб и шею. Симпатичное загорелое лицо украшали яркие голубые глаза с весёлыми искорками в глубине и задорная белозубая улыбка, вспыхивающая, как маячок, по поводу и без. Поношенный костюм, потёртые ножны и поцарапанная кожа сапог говорили не столько о бедности, сколько о длительной походной жизни хозяина.
Высокого звали Дион, весёлого – Патрик.
Казалось бы, полные противоположности. Но они держались вместе уже давно, путешествуя по непростым дорогам Восточного континента почти год. Познакомились в одной таверне. Патрик – ловкач, манипулятор и трюкач – надул в кости компанию тёмных личностей. Те не стали церемониться, заподозрив весельчака в обмане, а сразу пустили в ход кулаки. Патрик отбивался изо всех сил, но противостоять шестерым разъярённым мужикам, зарабатывающим на жизнь грабежами и разбоем, вряд ли бы сумел, не вмешайся Дион. Не говоря ни слова, тот приблизился к дерущимся, точными сильными ударами вмиг уложил всех на пол, схватил Патрика за шиворот и выволок на улицу.
– Ты не с теми связался, приятель, – бросил коротко. – Ступай, дури глупых крестьян, целее будешь.
Развернулся и пошёл прочь.
Патрик, поправив расхристанную одежду и утерев струящуюся из разбитого носа кровь, поспешил следом.
– Эй, как тебя хоть зовут? – спросил невозмутимую спину.
– Зачем тебе моё имя? – ответил незнакомец, не оборачиваясь.
– Чтобы знать, кого благодарить в День Всеобщей Благодарности.
– Я не нуждаюсь в твоей благодарности.
– Но ты ведь спас меня от смерти.
– И что?
– Я обязан тебе. А я не люблю быть обязанным. Я должен вернуть долг.
– Так отдавай. Ты же выиграл.
– Для этого придётся вернуться в таверну. Я не успел забрать выигрыш.
Незнакомец остановился и развернулся к Патрику лицом.
– Хочешь снова втянуть меня в драку?
– Я тебя не втягивал, ты сам вмешался. Я, конечно, благодарен, но лишился выигранных денег… Ты мог бы помочь мне их забрать.
– Твой выигрыш нечестный.
– Ну да. Я играл нечестно. Но и партнёры мои не пай-мальчики. Или ты предпочитаешь, чтобы деньги остались у этих негодяев?
Незнакомец минуту пронзал Патрика взглядом, но на того он не подействовал. На разбитых губах играла плутоватая ухмылка.
– Ладно, я помогу тебе забрать выигрыш, но больше в твои тёмные дела вмешиваться не буду.
– Спасибо, приятель! Так как твоё имя?
– Дион.
– А я Патрик.
– Не скажу, что мне очень приятно.
– А я рад нашему знакомству, – сверкнул зубами весельчак.
Они вернулись в таверну, где уже начали приходить в себя побитые, и сгребли со стола золотые. Один, наиболее очухавшийся, попытался помешать наглому грабежу, но Дион, коротким боковым ударом отправил его снова в страну беспамятства.
