Зал взорвался овациями, зрители аплодировали стоя. Духовников изящно поклонился публике, отметив в мыслях, что его густые, черные как смола волосы, эффектно перетекают вниз при поклоне. Этот благотворительный концерт, один из многих в плотном сценическом графике "Русского Паганини", нечем особенным не выделялся. Андрей думал о том гонораре, который он получит за выступление на элитной сцене, вопреки громкому утверждению организаторов мероприятия о том, что все собранные средства пойдут в пользу детского дома. Конечно, часть средств действительно поступит в распоряжение закормленного подшефного детского дома. Телевидение часто и с помпой снимает ухоженных детей, которые словно хорошие актеры тщательно играют счастливое детство, при этом в кадр обязательно попадают дорогие игрушки и детская мебель. Внутренне Андрей ухмыльнулся: "Даже здесь фальшь, только высокая музыка свободна ото лжи!"
От этой мысли, величайший композитор и исполнитель современности Андрей Духовников улыбнулся одни глазами.
Проклятые московские пробки, сколько еще придется проторчать в этом застывшем потоке чадящих металлических тарантасов. Его раздражало все, что было вокруг, даже сверхкомфортный салон собственного эксклюзивного Бентли. "Интересно, кто же та неизвестная поклонница, подарившая мне эту тачку? Ну да, талант бесценен, и никакими тачками не измерим. " Пожалуй, Андрей сорвался бы в истерику, но в этой ужасной пробке некому демонстрировать свои эмоции, разве что старику шоферу. Его затянутая в униформу спина покорно склонилась над баранкой. "Вот и я, как этот чертов водила должен сидеть и бесконечно ждать. К черту!.." Повинуясь внезапному импульсу каприза Духовников распахнул дверь, не заботясь о том, что может поцарапать ее о стоящий рядом Жигули. Прихватив из салона футляр с бесценной скрипкой работы Страдивари, единственное в подлунном мире, что он по настоящему любил и, пересекши широкий проспект наглухо забитый машинами, Андрей слился с толпой простого народа. Люди спешили каждый по своим делам, Андрея слегка укололо отсутствие внимания к его персоне. Но, справедливо рассудив, что высокое искусство не для плебеев, окружавших сейчас его, Андрей поспешил в сторону станции метрополитена. Он неплохо знал этот район Москвы, когда-то, в студенческие годы, когда не было еще ни Бентли, ни признания, он запросто ездил на метро из своей малюсенькой комнатки в коммуналке на занятия в консерваторию. "Тот самый подземный переход, сколько раз я здесь пробегал…" Тот да не тот, Духовникову стало несколько не уютно, он выглядел "белой вороной" в своем длиннополом английском пальто и со скрипичным футляром в руках. "Легкая добыча для местных гопников." Сарказм в душе Андрея смешался со страхом. Прибавив шагу, композитор и исполнитель старался проскочить небезопасное место как можно быстрее. В самом конце длинного перехода, на поднимающихся вверх ступеньках сидел беспризорник, мерзкое, но, к сожалению, обыденное для современной Москвы явление. Тонкий музыкальный слух Духовникова резанул отвратительный звук, пиление или скорее скрежет металла о стекло. Андрей невольно поморщился. Ужасную какофонию издавал тот самый беспризорник. Раздобыв где-то простенькую, поцарапанную ученическую скрипку, сделанную, наверное, еще в СССР, мальчик с силой водил смычком по струнам, терзая слух и нервы окружающих. Что-то необычное было в облике этого маленького садиста. В отличие от своих собратьев по несчастью, взгляд пацана не был пустым и безучастным, да и обычный в таких случаях запах клея отсутствовал. Неосознанно Духовников задержался, созерцая абсурдную ситуацию. Безжалостно терзая плохой инструмент, мальчишка искал музыку в своей душе. Она (музыка) читалась в его сосредоточенном взгляде.
