Космос. Казалось бы, безграничное
пространство. Лети, куда хочешь, делай, что хочешь. Прекрасное,
черное, холодное, с миллиардами сверкающих звезд и жаждущих
внимания планет. Капитан Кэмпбелл любил это безмолвное и полное
неожиданностей, как он его называл, небо. Его небо. И было совсем
отлично, если бы система не была под плотным колпаком Союза.
Правительство крепко сжало яйца одной огромной сложной организации
из нескольких звезд с планетарными системами. Вот они – хваленые
«безграничные возможности», без соглашения или кредитов тебя не
пустят ни на одну планету или станцию. Ты обязан быть чист перед
законом… Ну, конечно, если твоя посудина не находится на дальних
рубежах. Там железная рука Союза не так сильно душит глотки, и
многие готовы поступиться законом, лишь бы урвать пару сотен
кредитов.
Корабль ощутимо тряхнуло, и Кэмпбелл
вернулся в реальность, оставив на потом собственные
размышления.
– Хлоя, что за черт? – обратился
Малкольм к своему единственному пилоту.
Девушка за пультом управления
шмыгнула, потерла свой небольшой носик с вздернутым кончиком,
поморщилась, оглядела датчики и спокойно ответила капитану:
– Мэл, кажется, второй ускоритель
отлетел. Но ничего – он уже месяц не работает.
Малкольм в ужасе уставился на ее
светлое лицо с россыпью конопушек на переносице.
– Как?! Лаогуантхоу![1] – мужчина
схватился за рацию и перешел на нужную волну. – Илья, что за фигня?
Почему я узнаю, что второй ускоритель уже давно не работает?
Из черной рации раздался голос их
бортмеханика, скрипучий и прокуренный:
– Кэп, я еще пару месяцев назад
говорил, что мне нужны к нему запчасти.
– Ты не говорил!
– Говорил.
– Я бы запомнил, Илья.
– Говорил, я слышала, – встряла в
разговор пилот, тряхнув светлой головой, увенчанной двумя смешными
хвостами.
Мэл хмуро зыркнул на нее.
– Ты, вообще, на чьей стороне?
Она широко улыбнулась.
– На стороне моей «Крошки», –
девушка любовно погладила пульт управления.
Малкольм покачал головой. Хлоя Вейн
– ненормальная девушка, до умопомрачения любящая машины. Один раз
он стал свидетелем того, как она разговаривала с бортовым
компьютером, будто это был живой человек. Но капитан мог спокойно
переносить ее заскоки хотя бы только потому, что она была отличным
пилотом и не имела привычки лениться. Для ее двадцати четырех лет
это было очень и очень похвально.
– Не твоей, а моей «Крошки», милая,
– ухмыльнулся он и вновь нажал кнопку на рации. – Илья, постарайся,
чтобы у нас до конца полета больше ничего не отвалилось. Ясно
говорю?
– Повторять не надо, кэп.
Мэл прикрепил рацию обратно к поясу
и сел в кресло второго пилота. Да, их «Крошка» (команда так и не
определилась с названием корабля, потому, пока оно не придумано,
все звали его просто «Крошка») была рассчитана на управление двумя
людьми, но Хлоя справлялась за обоих сразу. Девчонка успевала верно
построить курс, скорректировать его по последним сводкам, учесть
все аномалии на пути, умело их обойти, оборвать ненужные сигналы и
слиться с кораблем в одно целое.
Раньше, конечно, у них было два
пилота, как и полагалось. Хлоя тогда только пошла на первую
практику в лéтной школе, и ее дядя, работавший у капитана
Кэмпбелла, пристроил племянницу на время квартальной практики. Да
так и не дождался, когда с гордостью смог бы написать о ней
оценочный комментарий – умер. Мужчину пристрелили через год после
того, как он сталь работать на молодого капитана. Неопытность Мэла
сыграла злую шутку: их первый крупный контракт провалился, и
завязалась перестрелка. Тогда-то маленькая, одаренная к пилотажу
девчушка впервые спасла их задницы, вовремя запустив «Крошку» и дав
предупредительный залп по базе бандитов, прикрывая отход
мини-шаттла с планеты. Вот так, не имея лицензии (настоящей) и
законченной школы за плечами, она осталась с командой.
