Сквозь туман

После утомительных трёх часов езды Кирилл Ильич, наконец, вышел из тамбура электрички на платформу станции Лесная; неожиданно оступился и поскользнулся на прелых осенних листьях; судорожно проделал немыслимые вращения руками; при этом его кожаный кейс отлетел в сторону – забыл пристегнуть ремешок. Но на ногах устоял – у него с детства была неплохая координация – только потянул немного левую ногу. Всё-таки нельзя пренебрегать тренировками. И ещё хорошо, что он одел осенние ботинки с рифлёной подошвой, травма могла быть посерьёзнее.

Блин, эта самая плита напротив выхода из его вагона оказалась ниже остальной платформы чуть ли не на десять сантиметров. И откуда здесь взялось столько листьев – в непосредственной близости никаких деревьев нет? Не специально же их набросали. Занесло ветром из леса, скорее всего. Хотя между лесом и железной дорогой просека не слишком широка, но мокрый воздух так неподвижен, что невольно закрадывается сомнение, бывает ли здесь когда-нибудь ветер. Впрочем, ясное дело, никто другой кроме ветра не мог набросать листву на платформу, украсив темно коричневую массу редким вкраплением желтых и красных листьев. А потом сдул листья со всех плит, кроме той, на которую повезло приземлиться Кириллу Ильичу. Или же какой-то служащий смёл листву со всей платформы, проигнорировав западшую плиту из эстетических соображений.

Кирилл Ильич уперся руками о край платформы – ограждений здесь, похоже, никогда не было -и аккуратно, чтобы не травмировать лишний раз левую ногу, спрыгнул за кейсом. Отряхивая его от налипших листьев, он исподтишка оглядывал немногочисленных пассажиров. В целом станция Лесная выглядела почти безлюдной. Железнодорожную ветку, видимо, из-за малой загруженности в свое время проложили одноколейной, поезда по ней доходили до конечной станции и ехали по ней же в обратном направлении.

Двое вышли из последнего вагона, но разглядеть их не получилось, они сразу срыгнули с платформы и исчезли из зоны видимости.

Две женщины держали мальчишку лет трёх за руки с двух сторон, а он баловался, поджимал ноги и раскачивался у них на руках.

– Тимошка, а ну кончай проказничать, – прикрикнула одна из них.

Другая только засмеялась и взяла шалуна на руки. Его такой вариант тоже вполне устроил, он обнял женщину за шею и довольно заулыбался.

– Набаловала ты его, Надежда. Гляди, дождешься, сядет он тебе на шею, – не успокаивалась первая. – Тяжело же, опусти, пусть сам идёт.

Мальчишка при этих словах еще крепче обнимал мать.

– Ничего – ничего, мне не тяжело.

Женщины выглядели удивительно похожими друг на друга, одного роста и одинаковой комплекции, даже прически под однотипными кепками не особо отличались одна от другой. Только по командирским повадкам любительницы порядка становилось ясно, что это мать и дочь. Они перешли через железнодорожный путь на противоположную сторону, где через вырубленную поляну за высокими заборами скрывались дачные домики. Там, где они не загораживались садовыми деревьями, кое-где проглядывали свозь морось тумана силуэты скатных крыш.

Молодой мужчина в камуфляжной форме с рюкзаком на спине и в высоких резиновых сапогах, вышел без приключений из соседнего вагона, покосился на вращения Кирилла Ильича. Когда они закончились благополучно, мужчина ухмыльнулся и заспешил вдоль платформы в противоположную движению поезда сторону мимо пустовавшего кассового киоска. Или в расписании значился длительный перерыв, и кассир не преминул им воспользоваться для своих собственных дел; или кассира тут вовсе не было. Мужчина больше не проявлял никакого интереса к Кириллу, даже мельком не обернулся на других пассажиров. Он быстро сбежал по покосившимся ступенькам с платформы и уверенно зашагал по краю железнодорожной насыпи. Интересно, куда это он направился, никаких признаков жизни в той стороне не было видно. И куда делись те двое, которые спрыгнули с конца платформы…