Купчиха Марфа Большакова всё сделала для того, чтобы её сын Тимофей получил хорошее образование.
Закончив с отличием гимназию, он, не без протекции отца, поступил в Московский университет. Но, к великому сожалению Марфы, был отчислен со второго курса за участие в каком-то запрещённом кружке.
Чтобы не портить сыну биографию, Большаков договорился с руководством университета о переводе его в Смоленский педагогический институт.
Но душа Тимофея не лежала к занятию педагогической деятельностью, и он покинул Смоленск, заявив, что будет заниматься торговлей, как отец. Записался на бухгалтерские курсы, которые проходили в Вязьме, и, закончив их, стал помогать отцу в качестве приказчика.
Заметив склонность сына к выпивке, Марфа решила его оженить. По совету подруги выбрала из претенденток в невесты девушку из бедной крестьянской семьи, которая, по её словам, подходила по всем статьям для создания будущей семьи.
Тимофей категорически отверг женитьбу, заявив, что не хочет стреножить себя раньше времени семейными путами.
Чтобы склонить его к браку, Марфа решила устроить смотрины, надеясь, что познакомившись с девушкой, Тимофей изменит своё мнение. Скрыв от него истинную цель, она попросила сопроводить её в благотворительной поездке в одну из деревень.
Коляска, запряжённая парой лошадей, въехала в деревню Тишонки. Марфа, как бы невзначай, выбрала усадьбу Тереховой Маланьи, вдовы, дом которой выглядел беднее других, и попросила Тимофея остановить лошадей.
Набросив вожжи на кол забора и взяв корзину с подарками, Тимофей нехотя пошёл вслед за Марфой к крыльцу дома.
Уже при подъезде к усадьбе Марфа обратила внимание на идеальный порядок у дома: трава скошена, лужайка не загажена гусями и курами, огород окружён добротным забором, грядки ровные и чисто прополоты. «Действительно, не зря молва доносила, сразу видно, хозяйка работящая и деток видимо приучила к труду», – отметила она для себя.
Увидев остановившуюся у их дома коляску, ребятишки, сидевшие на крыльце, вскочили и скрылись в доме, кроме одного самого старшего, который остался в ожидании дальнейших действий нежданных гостей, снял картуз и поклонился.
– Хозяева дома, мальчик? – строго спросила Марфа.
– Мамка? Дома, дома, в избе. Заходьте, – и он поспешил раскрыть дверь в дом.
Пройдя через плохо освещённые сени, сквозь смешанный запах навоза и сена, исходящий от пристроенного к дому скотника, они вошли вслед за мальчиком в горницу. Входить пришлось, согнувшись из-за очень низкой двери. Войдя, Марфа не спешила разгибать спину боясь удариться об низкий потолок.
В избе прибрано: ни пыли, ни паутины, по сторонам окон висят холщёвые занавески с кружевами и вышивками. Полотенцами с такими же кружевами и вышивками накрыты караваи хлеба на широкой из целиковой доски полке. Половицы устланы самоткаными в цветную полоску половиками.
Хозяйка, уже предупреждённая детьми, стояла посреди избы, и, когда гости вошли, низко им поклонилась. Вслед за ней то же самое проделали, поднявшись со скамьи, дети.
– Мир и благополучие дому твоему, хозяюшка, -произнесла Марфа.
Она и Тимофей тоже низко поклонились.
– Проходьте, гости дорогие. Садитеся, не стесняйтеся, – и Маланья указала на скамью у печи, – Што привяло ко мне таких знатных людей? Чему я обязана столь нежданному Вашему приходу, в мою бедную избу? Проститя, ня знаю ваших имён-отчеств.
Марфа, мало знакомая с народными обычаями, без подготовки, под удивлённым взглядом Тимофея, произнесла:
– Слышали мы, что в вашем доме есть хороший товар, а у нас есть купец-молодец. Тёма, угости детей.
