Полуденный пескарь (преамбула)
Две девицы как-то вышивали бисером под окном компа, мотая разговора нитки в разноцветные клубки, словесной чепухой друг дружке утирая слезки, смеясь над тактикой салтанов, что предпочтут всегда гвардейцев розе, бирюлькой утешались, и день клонился к ночи…
Татьяна Cавкина:
«Влюбленный волк уже не хищник, влюбленный волк уже пушистик.
– Я всё могу! – Молчать можешь? – Всё могу, молчать – не могу.
Если торопиться, попадешь не вовремя и не туда.
Интереснее всего заниматься глупостями с умными людьми.
– Главное в этой жизни не сдаваться.
– А я бы с удовольствием кому-нибудь сдалась.
– С удовольствием это другое дело!
Женщина сама выбирает того мужчину, который ее выбирает.
Женщина всегда загадочна ровно настолько, насколько недогадлив мужчина.
Всё измеряется в каких-то единицах и только красота – на глаз.
Вечное: У женщины нет правил, есть только настроение… Какое настроение такие и правила.
Вечное: Мы думаем, что нас любят из-за того, что мы хорошие, забывая о том, что хорошие те, кто любит нас».
Елена Меньшикова:
Лаконизм прекрасен, как Вы сами, чудесно не на глаз, а в глаз, и, чтоб без сглазу все обошлось, и красота та не увяла, творите глупости почаще, любите сладко и наслаждайтесь всем, чем только можно, без утайки.
Ах, Таня, милая Татьяна,
Знаю, любишь ты писать:
К письму неравнодушна,
Онегиным все бредишь,
Иного – дразнишь, бесишь,
А дышишь взморьем —
Таинственным и дико-хладным,
То может нам
Затеять книжку-переписку
В духе посиделок иль
Злословья школьном,
В жанре диалога из двух углов —
Москвы и Питера – о славе и
Бесславной женской доле,
Фаусте, бегущим Ахиллесом
За черепашкой ниндзя,
О нежности и незабудках,
Неунывающей Ксантипе,
О скифской удали Любви
И ускользающей юдоли,
О колыбельке одиночества
И балагурстве быта,
О великом здравом смысле,
Хромающем на две лопатки,
Коварном Жиде-унисексе и
Милом дамском счастье
В морщинках радости и
Паутинках лукового горя —
Лукавого и лукаморного,
Свингового, гламурного,
Глазурно-иллюзорного.
Татьяна, милая, представьте:
Как зазвучали б наши голоса
С орбиты, журча насмешливо,
Смешили б бога и поднимали
Градус сердца людям?..
Татьяна Савкина:
Ну ничего себе, какие предложенья! Сколь пышен пафос и роскошна мысль! В душе моей, однако, есть сомненье: быть может, лучше бы мы просто напились? О нашем, девичьем, мы в жанре диалога из двух углов слилися бы в бокал, рубиновым стеклом он понемногу светил бы нам и сладко утешал?..
Елена Меньшикова:
Так утешенье заметно будет только нам – лишим других мы лицезренья каменьев падишаха и танца сорванных муаровых платков – оно нам надо, чтоб сыпались упреки в эгоизме и экзорцизме?
Татьяна Савкина:
Спасибо! Мне никто не присылал более ясных и внятных предложений, чем ваше! Женщины мыслят конструктивно-поэтически, это факт. Однако, моя дорогая, Бог не отметил меня поэтическим жезлом, поэтому со стихами у меня никак…
Елена Меньшикова:
Милая Татьяна, для разговора мысль нужна, а ритмичность речи придет сама: поструйно, тихо, многолико.
Татьяна Савкина:
А кто же будет книги паковать в коробки, короба и чемоданы, народы обеспечивая главным и нетленным? Несчастье в том, что я сбежать мечтала бы в муаровые дали, но долг зовет меня остаться в мире бренном…
Елена Меньшикова:
Ах, Таня, не мудри: уж переписка полилась – дай протечь водице! Шепчи и смейся о влюбленном волке, броди по далям хоть с комодом, хоть с котомкой – уж песня наша завертелась, крутя воображенье, меняя настроенье.
Татьяна Савкина:
О да, пожалуй, как-то незаметно… Но я прошла сегодня, милая, двенадцать километров, выгуливая двух принцесс подруги-королевы, уехавшей за визой в город ваш надолго, оставив мне детей на воспитанье. Прощаюсь, ноги отпадают! Каменьев падишаха не собрать мне!
