Размышления в одиночестве
Владимир Озерянин
см. ФОТО: Башня возле центрального кпп дивизии. На ней Гитлер вешал свою оппозицию. Наши связисты использовали ее в своих целях.
Впервые за прошедший год нахожусь за забором части, сам, один, совершенно один! Не в группе себе подобных и без сопровождающего старшего.
«Свобода! – стучит в висках и перехватывает дух.– А свобода ли?»
Почему – то сохраняется чувство, что свобода, то нереальная.
«Я свободен? Или нет?» – спрашивает мозг сам у себя.
«Видимо, да! – говорит левое полушарие правому. – Да, свободен, – отвечает правое полушарие».
«Как, совершенно свободен? И могу делать все, что мне вздумается? Да можешь, примерно как пес, но в пределах длины цепи, – шепотом отвечает правое.»
«Ага, а цепь моя, покрашена в цвет хаки, чтобы далеко было видно. Это раз, портупея вместо ошейника, это два. На ногах сапоги хромовые, с широкими не по размеру голенищами, чтобы далеко не убежал. Отсутствие паспорта и суррогат вместо него, «Удостоверение личности», это три. В довесок ко всему, чужая, совершенно незнакомая, а потому враждебная территория. А если учесть, что и с лаем, пардон, с местным языком проблемы, т.к. говорить меня на нем почти не научили… То свобода, к которой я так стремился, намечается… размером с овчинку.
Да, но что поделаешь, тешит только то, что я ведь такой далеко не один. Сотни тысяч мне подобных, чтобы попасть в эту позолоченную клетку еще и прилагали неимоверные усилия. В глазах очень многих я еще и везунчик. Ну что же, со временем придется привыкнуть и к этой, ограниченной, со всех сторон обгрызенной свободе. Постараемся ценить то, что имеем, "– приходят к консенсусу оба полушария.
Стоя на остановке, осматриваюсь по сторонам. Полоса газона от бордюра проезжей части дороги и до бетонного забора по Уставу считается территорией части. Газон зеленый, мусора нет, но пострижен он, как голова новобранца тупыми ножницами стажером пэтэушником в парикмахерской. Прямо через дорогу – приличное по размерам озеро. «Крампнитц-зее» – называется.
Слева от меня -высокая, метров сорок, четырехугольная с зубцами на верху, башня. С моей стороны на высоте, около тридцати метров, висит портрет вождя мирового пролетариата. Портрет написан на круглом, в диаметре до трех метров, щите. Выше портрета, по периметру башни, торчат какие-то массивные крючья, по два с каждой стороны. Немного позже я услышал местную легенду об этих крючьях. Якобы, Гитлер после покушения на него в сорок четвертом году, развесил на этих крючьях основных заговорщиков-генералов, по два с каждой стороны.
Несколько позже мне еще пару раз пришлось столкнуться со следами этой легенды. Верх башни украшал пирамидальный, стеклянный купол, а вокруг него торчали антенны различной конфигурации. Вершину купола, как и положено, венчало на мощном штыре, красное знамя победителей. Чувство гордости за свою страну распирало грудь, глядя на этот, реющий на ветру флаг. Как же мы хоть и рабы, с резко ограниченной свободой, но рабы – победители. Вечные спартанцы. А эти, пытавшиеся ассоциировать нас к новому порядку Гансы, хоть и живут побогаче нас, но они побежденные.
Да и живут- то они за нашей спиной и за наш счет. Под нашей протекцией, так сказать. Так, по крайней мере, нам внушали на политзанятиях. Вот победит коммунизм во всем мире с нашей помощью, разумеется, тогда мы займемся подъемом уровня жизни и у себя дома, а пока немножко нужно потерпеть. На исходе, правда, уже шел шестой десяток лет терпения, а свет в конце тоннеля все еще не просматривался. Но это все из-за буржуев проклятых. Упорные попали, отделяющую нас от этого долгожданного коммунизма.
