Пестрые ястребы медленно кружили в безоблачном небе, высматривая добычу. Их угольно-черные собратья трепыхались на алых знаменах небольшой Холмогорской крепости – оплота царевых дружинников. Укрепление было построено давно, но основательно: массивные ворота злобно скалились зубьями железной кованой решетки, глубокий ров и широкий вал окружали крошащиеся, но еще прочные белокаменные стены, кое-где заросшие хмелем и плющом. По углам замка примостились приземистые башни с покатыми деревянными крышами. Бойцы на дозорных башнях внимательно наблюдали за округой.
Солнце едва показалось из-за горизонта, но во внутреннем дворе уже звенела сталь. Два молодых бойца сошлись в яростной схватке, блокировали и контратаковали с такой скоростью, что случайный зевака вряд ли что-нибудь различил. Один из бойцов, ловко орудовавший саблей, был выше другого, худощав и черноволос. Полы его темно-серого кафтана развевались в схватке. Второй, вооруженный бердышом, был шире в плечах и крепче. Его грудь защищала стеганая безрукавка, надетая прямо поверх льняной рубахи. Русые кудри безнадежно перепутались в пылу боя.
Дуэль длилась уже долго, оба бойца вымотались – они были равны по силам. Кудрявый боец намерился проколоть сопернику живот. Его соперник скользнул в сторону, ловко ухватился за древко и дернул бердыш. Владелец топора потерял равновесие и, получив еще и подножку, повалился на землю. Бердыш отлетел в сторону. Он потянулся за ним, но увидел кончик сабли у своего носа.
– Что ж, Игорь, я сдаюсь! Пощади мою жизнь! – театральным тоном заявил поверженный боец.
– Хватит валять дурака, Фим! Поднимайся! – Игорь протянул руку своему товарищу.
– Ну, могу поздравить с очередной победой, брат! Ты не говорил, что можно жульничать!
– Как будто враг скажет.
– Где-то я уже это слышал… А! Повторяешь Потапычевы наставления, да?! – осенило Ефима. – Давненько я не слышал его незаглушимого баса. Ровнее шаг, мать вашу! Левой, робяты, левой! – пародировал он его голос.
Игорь вытянул руку в сторону бердыша. Тот послушно влетел в его руку.
– Ого! Вот не зря к чародеям сходил! – восхитился Ефим. – А я говорил, раз дар есть, надо развивать!
– Мы это уже обсуждали! Не люблю я… этих. Больно много о себе воображают, когда сами только на мелкие фокусы способны. Уговор был только на самое простое. Чтобы дар понимать и не навредить никому.
– А то пластунские твои штучки лучше: ходите все время молча, по сторонам злобно зыркаете. Прям зло какое задумываете!
– Не преувеличивай. Смотри, к нам кто-то идет, – указал Игорь.
К братьям приближался немолодой мужчина с невероятно густыми усами. Он шел бодро, с военной выправкой, хоть и изнемогал от медленно нарастающего зноя. Он поправил воротник своего кафтана, сливавшегося с раскрасневшимся лицом.
– Здравия желаю, Василий Андреевич! – отчеканили бойцы, слегка ударив себя в грудь правой рукой.
– Вольно, хлопцы! Ну и духотень, ей-богу! Вас полковник кличуть, знать не знаю пошто, но, видать, шибко важно, – с южным говором ответил десятник.
– Раз так, то мы мигом, – улыбаясь, ответил Ефим.
Братья отряхнулись от пыли и направились в сторону башни. Внутри небольшой крепости, как ни странно, было вполне просторно. Напротив главных ворот располагалась достаточно низкая, но очень широкая главная башня, прозванная дружинниками «Ведром» за характерную форму. Правее стояла казарма – двухэтажное каменное, как и стены, здание, предназначенное для нижних чинов и рядовых солдат; тут же рядышком примостилась солдатская баня. Слева от Ведра находились лекарский дом и оружейная со складом пороха и припасов. Сторожа у обитой железом двери в полудреме наблюдали за округой, опершись на свои бердыши. В центре крепости расположился внутренний двор, он же плац.
