На улице было очень темно и тихо, прям как на кладбище. Я задерживал дыхание и боялся произвести лишний звук, лежал бездвижно. Ночь была очень темная, хотя небо было чистое и звезды покрыли ровным слоем все полотно, луна была подобна огромному фонарю, было полнолуние. Ветра не было, штиль повис тяжелым грузом, любой шелест листвы и шум сверчка разносился на огромное расстояние.
В дали, во многих километрах, что-то озаряло небо, было очень далеко, Я не понимал, толи – это удары молний, толи фейерверк, толи взрывы. Я чувствовал лишь то как сердце бьется у меня в груди, казалось, что и этот звук разносится на десятки километров.
Это было заброшенное здание, вдали от города, напротив моего окна был огромный дворец, хотя наверно даже замок, огромный и неприступный. В каждом окне горел свет, мелькали тени и доносился отголосок шума. Вокруг него было столько машин и грузовиков, что не сосчитать.
Охрана сытая и вооруженная до зубов, а собаки злые и голодные патрулировали, нарезая круги. Когда они встречались во время очередного обхода, то подшучивали и обменивались новостями, останавливались на минутку чтоб потрепаться, дать прикурить. Я смотрел на них с завистью, готов был отдать все что угодно за папироску, но понимал, как никогда, курение убивает. Уголёк сигарет был как маячок в ночи, как метка для стрельбы по живым мишеням.
Мои ноги онемели, хоть на улице и было тепло, но то и дело по моим конечностям бегали мурашки, подомной был холодный и жестки бетон, и как назло ничего постелить не нашлось.
При очередном обходе охраны по территории, собаки что-то учуяли и залаяли в мою сторону, мое сердце остановилось, караульные замерли и озиралась, но через мгновение вернулись к обходу, следующие минут десять сердце билось как в последний раз, казалось вот-вот вырвется, переломав все ребра, только успокоившись, раздались громкие шаги на первом этаже, сопровождавшийся громким и тяжелым дыханием собаки.
Я бросил все возле окна, где лежал, винтовку, бинокль и вещи, схватил лишь охотничий нож и встал возле дверного проема. Двери не было, да и во всем доме не было ничего, ни мебели, ни вещей, даже стены были голые, прятаться было просто негде. Сдаться Я не мог, умереть тоже не хотел. Сжав со всей силы рукоять ножа, Я пытался слиться с темнотой, никогда не был так спокоен и сосредоточен, сейчас был только Я и мой холодный, острый, любимый нож.
Шаги приближались, рык собаки опережал их. Время ни то, чтобы замедлило свой ход, оно замерло, Я чувствовал и слышал, как секундная стрелка на моих наручных часах делает ход за ходом, и надеялся, что мой неприятель одумается и развернувшись уйдет.
В воздухе пахло кровью, Я чувствовал вкус ее во рту, свинцовый тяжелый вкус. К сожалению, он не прислушался к своему предчувствию и неумолимо направлялся ко мне.
Рык пса заглушал его шаги, он был настолько громким и злым что, казалось, будто морда псины находится непосредственно за моим правым ухом, Я чувствовал вонь из его рта.
Нервы были на пределе, шаг и рык методично приближались, во рту от напряжения все пересохло, все тело будто сбилось в ком, все клетки, мышцы стали единым жестким как метал целым, Я уже не дышал.
В это мгновение, в проеме показалась морда собаки, неожиданно для себя, Я нащупал в кармане пустую пачку от папирос, и резко швырнул в противоположный угол комнаты, это мне дало не много, лишь на мгновение пес отвлекся на шум, как и его караульный. Он сделал резкий шаг в комнату уставившись в угол откуда исходил шум, направив туда же и дуло автомата. Рост у нас был одинаковый, мне потребовалось сделать лишь одно резкое, короткое, молниеносное движение ножом снизу-вверх, удар получился с хирургической точностью, лезвие прошло по яремной артерии, так мягко как по растаявшему сливочному маслу. Он даже не понял, что случилось, толи комар в шею укусил, толи он только что умер, лишь схватился за горло и пытался остановить кровь, зажимая рану.
