Пять лет назад
……
– Еба… Помойка. Она потом неделю будет отрабатывать на коленях за то, что я вообще сюда приехал, – выхожу из тачки. Лужа. Пиз*ец. С отвращением стряхиваю капли с ботинок за несколько сотен баксов и закрываю машину. Оставлять ее здесь вообще не хочется. Но, в принципе, дело плевое.
Вернуть свою вещь. Ну или девушку. Не суть важно.
Двери без домофона. Подъезд без лифта. Этот дом не пора сносить?
Поднимаюсь на пятый этаж и сразу взглядом отыскиваю нужную дверь. Звонок. Теперь осталось только ждать. Высказать непослушной суке все, что думаю о ней, и спокойно отправиться домой.
– Добрый день, молодой человек. Вам кого? – открывает мне старушенция. Полагаю, мама, бабушка, срать.
– Диану, позови.
Она почему-то вскидывает брови, но поворачивает голову.
– Дианочка, тут к тебе пришли.
Только силой неимоверной воли не оттолкнул бабку, чтобы все происходило быстрее. Как вообще из моей квартиры можно было переехать в этот клоповник.
Диана появляется в коридоре, замирая на месте. А я всего неделю ее не видел. Но кажется больше. Намного больше. Она красивой-то никогда не была. Так, на раз если. С закрытыми глазами. Но сейчас, стоя в огромном бесформенном свитере под горло, с голыми ногами и гетрами, она вдруг показалась мне совершенством. Совершенством, которое должно находиться в моем доме. Стоять на коленях и глубоко брать в рот. Точно, как я учил. И от того, что мы здесь, а не там, я бешусь еще больше.
– Ну и что ты встала? Иди сюда.
Она продолжает на меня пялиться, словно я палач, который поведет ее на плаху. Облизывает губы. И когда они стали такими пухлыми? Поправляет волосы. А где ее очки? Я ведь точно помню, что ей нужны очки.
– Диана, может милицию вызвать? Кто этот хам?
– Я еще даже не начинал хамить.
– Лучше на этом закончить, – пытается старуха дверь закрыть, а я ботинок ставлю и дверь рукой держу.
– Я уйду, когда посчитаю нужным.
– Бабуль, – гладит плечо Диана. – Ты иди пельмени долепливай. Я скоро подойду.
Пельмени. А я не ел нормально с тех пор, как понял, что, *лять, не знаю, как найти Диану.
– Точно?
– Точно, не волнуйся.
Она отправляет бабушку, смотрит, как та уходит. Затем толкает меня за дверь и закрывает ее, прислоняясь. А я смотрю. В глаза синие. На щеки алые. На волосы длинные, иссиня-черные, которые так любил на кулак наматывать, на грудь небольшую, что буквально ходуном ходит. И не выдерживаю.
Бросок руки и ее шея в моих пальцах, а раскрытый от возмущения рот в плену. Язык уже внутри, держит, командует, твердит, где ее место. Проникает раз, другой. Резко, грубо. Почти наказывая, чтобы понимала, что ее ждет, как только мы сядем в машину. Как только она сама расстегнет мою ширинку.
Я уже чувствую, как она тает, как под пальцами бьется венка на шее, как яростно губы отвечают на поцелуй, как тело льнет ко мне, тянется, как тянется змея на звуки дудки.
– Дианочка, – голос бабки все рушит, и она кусает мой язык. Тут же отшатываюсь… Это что еще за нах! – Все хорошо? Точно милицию не вызвать?
– Да вызови, – говорю сквозь боль. – Я тебя им и сдам, чтобы говорить не мешала.
Дверь открываться пытается, но Диана задом держит, мне шипит.
– Замолчи. Это моя бабушка.
– Мне плевать! Это что за спектакль? Что ты своим исчезновением пыталась доказать? Что нужна мне? Ок, я здесь.
Диана напряженно смеется, обрисовывая взглядом меня с ног до головы.
– Что ты пытаешься разглядеть?
– Не знаю. Человека.
– Очень смешно. Времени нет с этой херней возиться. Поехали. И только не говори, что не хочешь. Потому что, если бы не бабка, я бы трахнул тебя здесь. И ты бы даже не пикнула.
– Скорее всего. Трахаться ты умеешь, конечно.
– Тогда в чем дело? Решила поиграть в гордую. Я оценил. В следующий раз просто скажи, в чем претензия.
