1
К Меценату
Славный внук, Меценат, праотцев царственных,
О отрада моя, честь и прибежище!
Есть такие, кому высшее счастие —
Пыль арены взметать в беге увертливом
Раскаленных колес: пальма победная
Их возносит к богам, мира властителям.
Есть другие, кому любо избранником
Быть квиритов толпы, пылкой и ветреной.
Этот счастлив, когда с поля ливийского
10 Он собрал урожай в житницы бережно;
А того, кто привык заступом вскапывать
Лишь отцовский надел, – даже богатствами
Всех пергамских царей в море не выманишь
Кораблем рассекать волны коварные.
А купца, если он, бури неистовой
Испугавшись, начнет пылко расхваливать
Мир родимых полей, – вновь за починкою
Видим мы корабля в страхе пред бедностью,
Есть иные, кому с чашей вина сам-друг
20 Любо день коротать, лежа под деревом
Земляничным, в тени ласковой зелени,
Или у родника вод заповеданных.
Многих лагерь манит, – зык перемешанный
И рогов, и трубы, и ненавистная
Матерям всем война. Зимнего холода
Не боясь, о жене нежной не думая,
Все охотник в лесу, – свора ли верная
Лань учует в кустах, сети ль кабан прорвет.
Но меня только плющ, мудрых отличие,
30 К вышним близит, меня роща прохладная,
Где ведут хоровод нимфы с сатирами,
Ставит выше толпы, – только б Евтерпа мне
В руки флейту дала, и Полигимния
Мне наладить пришла лиру лесбийскую.
Если ж ты сопричтешь к лирным певцам меня,
Я до звезд вознесу гордую голову.
[1]
2
К Августу-Меркурию
Вдосталь снега слал и зловещим градом
Землю бил Отец и смутил весь Город,
Ринув в кремль святой грозовые стрелы
Огненной дланью.
Всем навел он страх, не настал бы снова
Грозный век чудес и несчастной Пирры,
Век, когда Протей гнал стада морские
К горным высотам,
Жили стаи рыб на вершинах вязов,
10 Там, где был приют лишь голубкам ведом,
И спасались вплавь над залитым лесом
Робкие лани.
Так и нынче: прочь от брегов этрусских
Желтый Тибр, назад повернувши волны,
Шел дворец царя сокрушить и Весты
Храм заповедный,
Риму мстить грозя за печаль супруги,
Впавшей в скорбь, – хоть сам не велел Юпитер —
Волны мчал он, брег затопляя левый,
20 Илии верен.
Редким сыновьям от отцов порочных
Суждено узнать, как точили предки
Не на персов меч, а себе на гибель
В распре гражданской.
Звать каких богов мы должны, чтоб Рима
Гибель отвратить? Как молить богиню
Клиру чистых дев, если мало внемлет
Веста молитвам?
Грех с нас жертвой смыть на кого возложит
30 Бог Юпитер? Ты ль, Аполлон-провидец,
К нам придешь, рамен твоих блеск укрывши
Облаком темным?
Ты ль, Венера, к нам снизойдешь с улыбкой —
Смех и Пыл любви вкруг тебя витают;
Ты ль воззришь на нас, твой народ забытый,
Марс-прародитель?
Ты устал от игр бесконечно долгих,
Хоть и любишь бой, и сверканье шлемов,
И лицо бойца над залитым кровью
40 Вражеским трупом.
Ты ль, крылатый сын благодатной Майи,
Принял на земле человека образ
И согласье дал нам носить прозванье
«Цезаря мститель»?
О, побудь меж нас, меж сынов Квирина!
Благосклонен будь: хоть злодейства наши
Гнев твой будят, ты не спеши умчаться,
Ветром стремимый,
Ввысь. И тешься здесь получать триумфы,
50 Здесь зовись отцом, гражданином первым,
Будь нам вождь, не дай без отмщенья грабить
Конным парфянам.
[2]
3
К кораблю Вергилия
Пусть, корабль, поведут тебя
Мать-Киприда и свет братьев Елены – звезд,
Пусть Эол, властелин ветров,
Всем прикажет не дуть, кроме попутного!
Мы вверяем Вергилия
На сохрану тебе! Берегу Аттики
Сдай его, невредимого;
Вместе с ним ты спасешь часть и моей души.
Знать, из дуба иль меди грудь
10 Тот имел, кто дерзнул первым свой хрупкий челн
Вверить морю суровому:
Не страшили его Африк порывистый
В дни борьбы с Аквилоном, всход
Льющих ливни Гиад, ярости полный Нот —
Грозный царь Адриатики,
Властный бурю взмести, властный унять ее.
Поступь смерти страшна ль была
Для того, кто без слез чудищ морских видал,
