Эта история не длинная и не запутанная. В подвале моей закусочной есть Дверь в Ад, прямо по соседству с тем местом, куда мы складываем коробки из-под продуктов. Это на самом деле раздражает; оттуда все время лезет мистическая дрянь, и тогда Райан переворачивает все вверх дном, пытаясь избавиться от вышеупомянутой мистической дряни. Повсюду кровь, внутренности демонов, соленые круги и нарисованные магические знаки. И я возмещаю стоимость еды и посуды своей кредиткой, так что вы понимаете, как это утомительно.
Не то чтобы я возражала против присутствия Райана – он охотник за демонами. Парень с темными глазами и ежиком волос и с диковинным ружьем. Кожаные брюки, кожаный плащ, поношенная футболка и большая черная ковбойская шляпа, которая, как он очень тщательно уточняет, на самом деле стетсон[2], а не – гм! – ковбойская шляпа. Одним словом, круто.
При свете дня он выглядит как игрок в покер, вышедший на улицу после длившейся всю ночь игры, в которой ставки были высоки, участники – грубы, и он еще не вспомнил, что нормальные люди обычно не пытаются скрыть мысли пустым выражением лица под опущенными полями шляпы.
Хотя я обычно вижу его не на улице. Как правило, под лампами дневного света в закусочной или яркими электрическими лампочками в подвале. Райан, солнечный свет и я плохо сочетаемся. Забудьте об игроке в покер; как по мне, он всегда выглядит так, словно только что перестал воевать. На самом деле не перестал – имею в виду, не перестал воевать. Думаю, он и не может.
У Райана стоит раскладушка в подвале уже шесть лет, с тех самых пор как Дверь открылась. (Ладно, время признаний: с тех пор как я открыла Дверь, я и два моих лучших друга. И да, это было очень, очень глупо. Мы прослушали лекцию, прочитали методичку и отсидели дополнительные занятия. Мы знаем.)
В любом случае Райан почти всегда рядом с Дверью. Иногда, если демон минует его, он уходит в погоню. И время от времени он просто выходит наружу, не знаю зачем, может быть взять почту или еще что-то. Хотя в такие моменты я нервничаю – беспокоюсь, что однажды спущусь в подвал за рисом или чем-то еще, когда он не будет охранять Дверь, и закончу тем, что стану вампиром. Или меня съедят зомби. Или испачкает грязный демон.
Никогда не знаешь наверняка.
И не то чтобы я получала какую-то пользу от присутствия Райана (если не считать того, что я не мертва). Один раз я попыталась – ну ладно, не один раз; было поздно, я напилась, и мы как раз столкнулись над трупом, из которого текла желтая кровь, – но он не заинтересовался. Что хорошо. Наверное, даже лучше, если подумать. Райан хотя и крут, но глупец.
И я это говорю не потому, что он мне отказал. Вовсе нет.
Полагаю, я не красотка. Я вижу это каждый день, когда смотрю на Аманду. Она была моей подругой еще до того, как мама сбежала с инструктором по теннису и, по стечению обстоятельств, с содержимым семейных сейфов. Это Аманда тогда не покинула нас и пустила меня и отца пожить в ее пляжном домике, вытаскивала меня из кровати по утрам и выбивала из меня дурь, пока я не нашла работу в закусочной Салли. Она поддерживала меня даже тогда, когда я уже работала у Салли, несмотря на то что мы с Амандой с Лонг-Айленда, а Салли в Бруклине. (Если вы не из Нью-Йорка, эти слова для вас ничего не значат, но ньюйоркцы знают, что между Бруклином и Лонг-Айлендом схватка не на жизнь, а на смерть.)
