Сон, в котором я пробуждаюсь

7. Ветру нельзя приказать. Но можно научиться чувствовать его силу.

Есть книги, что властно берут вас за руку и ведут по дорогам, вымощенным словами, с такой уверенностью, будто судьба ваша давно предрешена. Есть иные – скромные создания, притаившиеся на запылённых полках, словно звёзды, свет которых не заметен тому, кто не склонен поднимать глаз в небо.

А есть эта книга. Она не просит, не взывает к вам громким голосом обещаний и откровений. Она могла бы вовсе остаться незамеченной, если бы не одно обстоятельство: она уже покоится в ваших руках. Или, возможно, лишь отражается в стеклянной глади экрана, на котором высвечиваются эти строки, пока вы даете им жизнь своим вниманием.

Обратите внимание – книга уже некоторое время покоилась в ваших пальцах, руки ощущали ее, но, внимание ваше странствовало где-то за пределами таких физических характеристик как вес, температура, фактура, баланс и т.п., которые столь ясно воспринимаются теперь, когда вы обратили на них внимание.

Теперь физический мир книги полностью доступен вашему восприятию.

Однако, стоит вам продолжить чтение, и случается нечто почти волшебное. Материальная природа книги – её вес, её форма – отступает, исчезает, уступая место чему-то иному. Вот уже буквы перестают быть простыми знаками, вот уже слова, вытканные на странице, складываются в образы, вспыхивают смыслами. И где же теперь книга? В ваших руках – или в вашей голове?

О, этот неуловимый миг перехода, тонкий, как нить тумана над рекой перед рассветом! Если вам удастся поймать его, застыть на грани, когда одно становится другим, вы, быть может, узнаете нечто важное. Но лишь на мгновение – ведь Всё уже движется дальше.

Таков наш мир: видимое и сокрытое идут рука об руку, осмысленное и непознанное переплетаются, а внимание – не просто зеркало реальности, но сила, способная творить её заново и заново. Не только окно в мир, но и кисть, рисующая его очертания.

Q.S.

"Qui lucernam tenet, decidit quid illuminetur."*

*Тот, кто держит фонарь, решает, что будет освещено.

Было лучшее из времен, было худшее из времен, была жизнь, насыщенная смыслом, и жизнь, лишенная его, было утро и был вечер, когда туман стелился по улицам, обволакивая крыши и дымовые трубы, а фонари отбрасывали призрачный свет на мокрую брусчатку.

Где-то далеко, в сердце города, раздавались удары часов, возвещая о том, что еще один день близится к завершению.

В это время, на одной из старых труб, что возвышались над пустынным переулком, сидели двое.

– Мы рождаемся не просто так, – сказал первый, худощавый в потертой шляпе, назовем его А. – Каждому из нас отведено время, когда мы светим, согреваем других, наполняем этот мир собой. Пусть нас не станет, но тепло останется. След, который мы оставляем, не исчезает.

Второй, крепкий в пальто, назовем его Б, поднял воротник, скрывая лицо от ветра, и тихо рассмеялся.

– Ах, дружище, ты говоришь так, будто наша жизнь – свеча, что горит ради кого-то. Но разве ветер не задувает любую свечу? Разве пламя не гаснет? А мир продолжает идти своим чередом, и никто уже, толком, не припомнит, сколько огня было в той или иной свече.

А прищурился, вглядываясь в огоньки далеких окон.

– Пока горит, оно имеет значение. Пусть даже его никто не запомнит, но в момент горения оно светит.

– Но что в этом свете, кроме самообмана? – Б скрестил руки на груди. – Ты хочешь видеть красоту, смысл но, мой друг, ты лишь буква на трубе в холодном городе. Мы здесь, и нам хочется думать, что это не просто так. Но стоит нам исчезнуть, и ничего не изменится.

– Даже если так, – задумчиво произнес А, – я не могу жить иначе, чем искать свет и верить, что он чего-то стоит.