Гера Фотич (псевдоним автора) родился в Ленинграде в 1960 году. Как большинство сверстников окончил среднюю школу. Обучаясь в Ленинградском Арктическом училище, в 1980 году стал победителем городского творческого конкурса посвящённого 110 годовщине со дня рождения В.И. Ленина. После чего был принят в литературное объединение.
С этого времени стал сотрудничать с различными журналами и газетами, такими как Звезда, Новый мир, Юность, Искатель, Смена. Был полярником. Продолжительное время работал заграницей: в Канаде, Анголе, Перу и других странах. Творческий диапазон достаточно широк: повести рассказы, очерки, стихи. Печатался в сборнике молодых поэтов. Изучал творчество В. Набокова, М. Булгакова, У. Фолкнера, Ф. Кафка. Пытаясь найти поддержку у тогда уже известного писателя Даниила Гранина, учился видеть мир по-своему. Очередная повесть «Колба» об одиночестве человека живущего в самой счастливой стране не вызвала в то время восторга у мэтра художественной литературы. Редактировалась больше года, но в свет так и не вышла.
После чего с 1988 года не печатался и 20 лет посвятил себя борьбе за справедливость.
Это первое произведение автора после многолетнего молчания.
В своём творчестве Гера Фотич затрагивает чувствительные стороны человеческих взаимоотношений и психологии индивидуума. Несмотря на жестокость некоторых сцен, пытается разбудить в душах людей самые прекрасные человеческие качества, заставить их задуматься о доброте и нравственности.
Тело повиновалось нехотя. Можно даже было подумать, что это не повиновение, а просто какая-то остаточная согласованность между определёнными закономерностями. Когда от какого либо движения, как нам кажется, возникает волна расходящаяся кругами и затрагивающая всё на своём пути. И создаётся впечатление, что именно она повлияла на то или иное действие, но на самом деле, если вдуматься и сопоставить всё по детально, то придём к абсурду. Стоит ли об этом задумываться, если за этим анализом стоит обычный хаос?
Неизвестная сила, рождаемая где-то внутри организма из маленькой горящего в центре кусочка ещё неизученной человеческой плазмы, заставляла его двигаться ежесекундно. Шаг за шагом. Будто кто-то сидит внутри и оттуда бездумно управляет рычагами. Двигает их вперёд-назад, словно новичок, впервые севший за управление и старающийся показать себя сразу во всём цвете перед наблюдающей комиссией. И дело не в том, что ему интересно сама зависимость от его манипуляций, а потому, что другого шанса ему не дадут. И все оправдания на то, что у него нет опыта, и его не научили этому, экзаменаторов не убедят, потому что по неизвестно кем заведённым правилам ему даётся всего лишь одна попытка, только эта.
Мозг словно счётная машинка, раскручиваемая заражённой бешенством ручкой, лихорадочно работал – он хотел жить. Каждой клеточкой своего сознания, сопротивляясь очевидной тупой безнадёжности надвигающейся неотступно и закономерно. Если бы ему дали свободу, он разорвал хрупкую скорлупу черепа и вырвался наружу, обретя спасение. Мгновенная реакция, изворотливость и мимикрия, совершенствуемые в извилинах годами, выручили бы и на этот раз. Но вырваться из тела было невозможно, и приходилось тащить, его едва успевая укрывать от свистящих пуль и осколков. Мозг, пульсирующий от напряжения и вздувающийся под черепной коробкой, словно разваривающаяся манная каша не понимал, почему он должен погибнуть.
Из-за того, что неуклюжее месиво называемое организмом уже впитало в себя кучу свинца и едва волочит за собой свои конечности?
Кровь, бьющая фонтаном, стремительно покидала тело, но от этого оно становилось всё тяжелее. Мозг сделал всё как нужно. Не совершил ни одной ошибки. И не хотел расплачиваться за чужие. Он имел полное право ненавидеть это тело, возлагая на него все грехи, в отчаянии злорадствовать, когда по мышцам пробегала очередная судорога боли. Мозг знал боль, но никогда её не чувствовал. У него не было чувств, и поэтому он просто не понимал.
