Громкий смех товарища Сталина
Остроумие выдающихся политиков, полководцев, писателей интересует многих. И не только из праздного любопытства. Мы часто цитируем их, они помогают нам не только «блеснуть» в разговоре, но и уточняют представление о той или иной эпохе. Еще чаще вспоминаем не самые достоверные легенды о тех или иных метких высказываниях Бисмарка, Черчилля или Сталина. О каждом из них – особый разговор. Кстати, Черчилль (как и Шарль де Голль) считал Сталина остроумнейшим человеком своего времени, хотя и понимал, что «дядюшка Джо» всегда остаётся его опасным политическим противником, подчас ненавидел, но признавал.
Когда он стал зрелым, состоявшимся политиком, для Иосифа Сталина юмор был важнейшей краской мышления и риторики. В нём – его характер, его неповторимая манера. Во многом он приручил партию благодаря своему умению говорить шутливо, демократично, что совсем не исключало жёстких решений. Всё в те годы принималось с улыбкой – и борьба с уклонами, из которых «оба хуже», и переход на мобилизационные рельсы перед войной и уж, конечно, стахановское движение. Смех в зале звучал то простодушно, то – для противников – уничижительно. Наверное, к скучным речам просто не прислушивались бы. Вспомню один важный эпизод, который частенько ускользает от летописцев эпохи, хотя он сохранился не только в легендах, но и в кинохронике. Сталин вместе с соратниками чествует метростроевцев. Не только героев, конечно, не только бригадиров. В зал набились все «честные работяги», которые каждый день слышали в газетах о товарище Сталине, а товарища Кагановича иногда видели (хотя бы издалека) на строительстве. И Сталин заговорил с ними так искренне, как настоящий «большой бригадир». Заговорил на языке мастеровых, с юморком. Речь зашла о наградах. Сталин сказал: «Мы из президиума глядим на вас: рожи не у всех одинаковые. Одни из вас будто бы рады, другие недоумевают – что же это, сволочи, обошли нас». И в итоге Сталин подвёл честной народ к замечательной мысли, что за такое дело, как метро, наградить нужно всех. Чтобы никому не было обидно.
Таков был стиль пролетарского большевистского демократизма. Все – товарищи, все – балагуры, все – равны, все вправе посмеяться. Скромно одетые, эмоциональные, готовые перебивать друг дружку, они совершенно не походили на величественных политиков царской России, да и тогдашней Европы. Сталинские сапоги, френч полувоенного покроя, никаких украшений, единственный атрибут, бросавшийся в глаза – трубка. Кстати, он далеко не всегда курил ее, частенько потягивал папиросы, но в историю вошла именно дымящаяся трубка. От этого уже не уйти: растиражированный образ важнее такой «уходящей натуры», как историческая правда. Ведь этот образ надолго пережил реального Сталина – и оказывает влияние на нашу историю до сих пор.
Он вышел из шутрой революционной, подпольной, неформальной среды. Там принято было шутить, подтрунивать друг над другом, сочинять пародии и шаржи, петь весёлые куплеты. Без чувства юмора в этой спайке смелых и рисковых людей выделиться было просто невозможно. Особенно – в ссылке, когда долго приходилось жить в отрыве от суетливый больших городов. И Сталин этот молодой революционный дух сохранил на всю жизнь. Остался в душе отчасти простым пропагандистом Кобой, несмотря на славословия, которые его сопровождали в последние десятилетия жизни.
Рис. 1. Подпись: Дружеский шарж на товарища Сталина
На всех партийных форумах, даже, когда речь шла о разоблачении уклонистов и фракционеров, громко звучал хохот. И самой популярной ремаркой в стенографических отчётах была такая – «смех». Кульминация любой речи. Врагов и оступившихся товарищей не столько проклинали, сколько высмеивали. И тон задавал, как правило, Сталин. Хотя самым остроумным человеком молодой советской страны считался Карл Радек – эдакий большевистский Ходжа Насреддин, закончивший свои дни в лагере. Ему приписывали большинство политических анекдотов. Про Радека позже рассказывали поучительный анекдот. Встретились где-то в районе речки Колымы три лагерника.
