Он умирал. Я знал об этом.
Он каждый раз твердил в упрёк,
Что он не доживёт до лета,
А мне ещё отпущен срок.
Я говорил, что и не много,
(Обиду комкая при том),
Что выйдем на одну дорогу,
Что все умрём.
«Ну, то, когда ещё», – шептал он, —
«А я-то скоро». И смолкал.
И тень на лик его сбегала:
Он жить алкал.
И усыхающему телу,
Его терзавшему вдогон,
Не менее душа болела,
И, ею искушался он.
А что я знал, чтоб в утешенье,
Мне слово мудрое нести,
Чтоб подтолкнуть его к смиренью,
И к доброте, в конце пути.
И как унять в душе тревоги?
Ведь перед вечности лицом,
И жизни подводя итоги,
Всяк чувствует себя юнцом.
Как ни длинны, а мчатся годы,
И от тревог спасенья нет.
На тайны главные природы,
Как и всегда не дан ответ.
