Страна Серебряных гор. История про большую любовь и вселенское зло

Каждая история, будь она интересная или не очень, имеет свое начало и конец. Ее или помнят всю жизнь и пересказывают из поколения в поколение, или сразу забывают.

Моя история начиналась так.

В те далекие времена, когда вся земля была опутана магией и колдовством, словно паутиной, произошли эти удивительные и страшные события.

Развелось на земле разной нечисти всех мастей. И какой только не было: от болотных кикимор и ведьм лесных до могущественных магов и колдунов. Кикиморы да ведьмы мелкие селились на топких болотах и в чащах непроходимых. Колдуют, змей да лягушек жрут да пакости мелкие творят. То корзину с грибами заколдуют: придет домой грибник, глядь, а в корзине одни мухоморы. То человека в лесу заблудят так, что он до ночи дорогу домой найти не может, страха натерпится. А если кикиморы в болото утянут, то уж никогда не отпустят.

Черти лесные были особо вредными созданиями. Маленькие, злобные, они считали себя самыми главными в лесу. Даже лесные жители старались лишний раз с ними не встречаться. А чертям скучно, тошно. Визг поднимут, и давай леших задирать да за космы дергать. Лешие гоняются за ними, а шустрые черти по деревьям скачут да шишками кидаются. Изловчится, подпрыгнет леший, схватит черта за длинный хвост да дернет что есть силы. А черт цапнет острыми зубами лешего за нос, тот орать начнет, а черта уж и след простыл.

Другое дело – черные маги и колдуны. Колдовством своим страшным могли превратить землю в камень, воду в песок, а людей – в кого угодно. Заставляли себе служить и ветры северные, и ураганы черные. Ненавидя людей и своих же собратьев-колдунов, искали уединение. Возводили замки в горах, пустынях и на безлюдных далеких островах. И каждый из них преследовал лишь одну цель: быть самым могущественным и жить вечно.

Особое место занимали белые колдуны, волшебницы и феи. Они селились ближе к людям и среди людей старались защитить и помочь.

Черные и Белые противостояли друг другу в вечной борьбе за власть. Одни желали уничтожить все доброе и погрузить землю во мрак, а людей – в страх и ненависть. Другие же стремились помочь всем и каждому и создать для людей рай на земле. А люди хотели просто жить и быть счастливыми.

И кто знает, до чего могла довести вражда Белых и Черных, если бы за ними зорко не следило Равновесие.

Высоко в небе, окруженный белоснежными облаками, парил хрустальный замок. Никто не смел приближаться к нему без особого на то разрешения. В замке этом царило Равновесие – высшая сила, которой подчинялись и боялись как огня все колдуны и ведьмы. И Белые, и Черные трепетали только от воспоминания о нем, потому как власть и могущество его были безграничны.

Хрустальный замок был такой огромный, что казалось, нет ему ни конца, ни края. Посреди хрустального зала на серебряном троне восседало Равновесие. Одежда с широкими рукавами, свисающими до самого пола, была наполовину белая, наполовину черная. Белые, как снег, волосы струились по спине, серебряный венец украшал голову. Лицо было бледное, тонкие губы плотно сжаты, а черные глаза смотрели решительно и беспощадно. Рука с длинными пальцами, украшенная множеством колец диковинной формы, крепко сжимала серебряный посох. Рядом с троном, на хрустальном столе стояли весы. Одна чаша была черная, другая белая. Весы всегда должны были показывать равновесие. Это значило, что на земле порядок. Если же черная или белая чаша весов начинала опускаться, это было предупреждением, что кто-то из сильных колдунов нарушил границы дозволенного. И Равновесие, призвав свою верную помощницу сферу Вальмону, начинало расследование.

Хрустальная сфера Вальмона с закрытыми глазами медленно плыла по воздуху из глубины зала к трону. Перед троном она останавливалась и замирала. Как только Равновесие касалось ее серебряным посохом, сфера открывала глаза и готова была рассказать и показать, что происходит на земле. Как ни могущественно было Равновесие, помешать колдовству оно не могло, а вот наказать могло, как ему было угодно: на долгое время запретить колдовать, заточить в собственном замке на долгие годы или погрузить в сон на столетие, все было в его власти! Но это было не самое страшное. А самое страшное было вот что.