– Но ты веришь, нет? Ну ладно бы с какой-то молодухой, прости господи, но с Машкой Крыжневской?
– А что там за Машка? Ты же говорила сама: Машка как Машка!
– Она лет двадцать назад была Машка как Машка. А теперь корова она. И на что позарился?
– Это в тебе злость говорит.
– Арин, какая злость?
– Ну мужик твой запихал свой… Запихал, в общем. И не в красавицу Наташку, а в корову Машку, и ты вся на злость изошла.
– А если бы он пошпехал красотку какую-нибудь, мне бы легче было?
Рассматриваю себя в зеркало. Я блондинка. Крашеная. Салонная покраска, красивый блонд, укладку делаю сама. Косметолог каждую неделю, массаж лица, фитнес. Не для того, чтоб мужу нравиться. Пошёл он, козёл… Чтобы выглядеть хорошо в свои тридцать семь лет.
Не скажу, что внешность после тридцати посыпалась. Здоровье, скорее. Я всё-таки мать двоих детей. И вот сейчас, пока мои прекрасные ангелочки спроважены к бабушке, а муж после скандала выгнан из дома, я стою в нижнем белье перед зеркалом, накладываю макияж, нервно, портя пряди, расчёсываю волосы и по громкой связи разговариваю со своей подругой Ариной. Ей я рассказала первой. Ну а кому? Маме звонить? Адвокату сразу? У меня пока нету, но скоро будет. Придётся искать. Прости господи, думать, что у нас по имуществу – на кого что записано? Квартира, выходит, общая. Машину оформляли на моё имя, но если в браке куплена, выходит, тоже общая? Твою мать! Не отдам ему машину. Ненавижу козла.
– Нет, ты подумай, у нас же двое детей!
Чувствую, что скоро начну выть. Первый мой приступ скулежа моя подруга Арина уже выслушала.
– Алён, ты успокойся!
– В могиле успокоюсь!
– Ты что несёшь вообще?! У тебя двое детей, сама только что сказала!
– Да нет, не в этом смысле, – я присела на пуфик. – С собой я из-за этого козла ничего делать не буду точно. Я ещё в своём уме. Не старая ещё из ума выходить.
– Ну… молодец. Не раскисай. Сейчас я своих тут проинструктирую, рассчитаю на раз-два, расставлю по порядку и приеду!
– В бар идём! В бар! – твёрдо повторила я. – Дома я сидеть не буду.
– Слушай, в бар сложнее уйти. Я уже своим сказала, что к тебе еду, – зашептала Арина.
– Ну правильно. Ко мне. В бар. Пить, – утвердительно перечислила я. – Ты там своим не рассказывала, что у меня случилось?
– Рассказала, вообще-то, – виноватым голосом призналась. – Ну мой Киришка никому!
– Конечно, никому.
– Яйца оторву ему, ну… сама знаешь.
– Не, не знаю, – я отмахнулась, хотя понимаю, что подруга меня не видит. – Это ваши дела семейные.
– Алён… Ты держись там. Скоро буду.
В баре темно и шумно. Я не помню, как собиралась. Макияж сделала хорошо, помню. Как губы красила, помню. А дальше как в тумане. Блестящий топик, брюки, куртку. Вызывающе и на размер меньше, чем мне нужно. Ну хоть не свисает ни откуда ничего. Спасибо, мать его, фитнесу.
– Алён, ну ты только пить не начинай? – просит Арина, хотя сама уже пьяная.
– Да не буду я. Я так… Детей к бабушке, сама пока одна побуду, о жизни подумаю, – я тоже уже накатила неслабо. – Главное, понимаешь, так обидно!
– Конечно, понимаю, – Арина трогает меня за плечо.
– С чего ты понимаешь? – злость накатывает снова, волной. Хотя Арина не виновата ни в чём. – Твой Кирилл изменял тебе?
– Ну… нет.
– Ну а что ты тогда вообще понимаешь-то?
– Что ты с двумя детьми и…
– Ой, ну не надо! – я пьяно отмахнулась. – Думаешь, я боюсь остаться одна? Я, по-твоему, кто? Домохозяйка, жизнью и бытом затраханная?
– Ну и не бизнес-леди, – Арина обиделась на мои злые нападки.
– Ну нет. Не бизнес. И не леди. Ай! – я ударила ладонью по столу.
– Ты полегче, коктейли разольёшь, – Арина отодвинула от меня наши бокалы.
Примерно через полчаса и двух коктейлей мы снова разговаривали за жизнь.
