Новые кроссовки оказались ужасно неудобными. Стоило пройти в них пару десятков метров, как появилось ощущение, что мои ступни попали в зубастую собачью пасть.
Интересно, почему так происходит? В магазине кроссовки казались мягкими и были вполне по размеру…
– Мам, не отставай! – крикнул из-за кустов Мишутка. – А то мы до дома и к вечеру не доберемся!
Я тихо чертыхнулась и заковыляла быстрее. Ноги тут же отозвались резкой болью.
Из зарослей вынырнул муж.
– Натирают? – с сочувствием поинтересовался он, беря меня под руку.
– Невыносимо, – вздохнула в ответ. – Я сейчас разуюсь и пойду босиком.
– Не надо, – покачал головой Миша. – Кто ж по лесу без обуви ходит? Можно пятки оцарапать.
– Послушай, а почему мы вообще продираемся через эти дебри? Для чего покупали машину, если за город нас по-прежнему возит электричка?
– До нашей избушки можно добраться или через эти дебри, или по воздуху, – усмехнулся муж. – Помнишь, как весело мы ее строили?
– Даже вспоминать об этом не хочу, – замотала головой я. – Ужас, да и только.
– Зато как там теперь хорошо! Тихо, спокойно. Кругом деревья, свежий воздух, поющие птицы…
О, да. Ради этого стоит потерпеть и неудобную обувь, и узкую тропку, и голодных комаров.
– Не переживай, – продолжал Миша, – идти осталось минут пять, не больше. Придем, сменишь свои колодки на какие-нибудь растоптанные тапки.
– Мама! Папа!
Из-за орешника, как метеор, вылетел Мишутка. Он выглядел испуганным, а его глаза были круглыми, как монеты.
– В нашем доме кто-то есть!
Мы с мужем со всех ног кинулись за ним. Спустя пару минут наше дружное семейство выбежало на небольшую полянку, посреди которой стоял одноэтажный бревенчатый домик с маленьким узким крылечком.
– Вот, – Мишутка ткнул пальцем в сторону одной из стен. – Окно в кухне открыто!
Действительно, деревянные створки оказались распахнуты настежь, и теперь с улицы виднелся кусочек обеденного стола и полка с рукомойником.
– Наверное, шпингалет сломался, – тихо сказал муж, осторожно подходя к окну. – Да уж… Надо было ставить нормальные пластиковые, а не это старье. Тогда бы в избу ни один вор просто так не залез.
– Шпингалет? – шепотом переспросил сын. – Тогда, может быть, оно открылось само, и никакого вора у нас нет?
– Давайте проверим, – предложила я, открывая входную дверь.
В доме было тихо. Оказавшись в сенях, с наслаждением скинула осточертевшие кроссовки и сунула ноги в стоявшие у стены шлепанцы. Следом за мной в сени протиснулись Миша с Мишуткой. Немного потолкавшись в дверях, мы осторожно заглянули в кухню.
– Здесь точно кто-то был, – сказала я. – Видите, на столешнице крошки от печенья.
– И стулья сдвинуты, – заметил муж. – Мы их всегда ставим вплотную к столу, а сейчас они стоят как зря. Будто на каждом из них кто-то сидел.
– А мой стул вообще сломан! – воскликнул Мишутка.
Он вошел в комнату и поднял с пола синюю деревянную ножку, лежавшую возле его резного креслица.
– Это был мой любимый стул! – прошипел сын. – Если вор все еще здесь, я его этой ножкой стукну! А потом ремонтировать заставлю.
Мы с Мишей переглянулись.
– Давайте проверим спальню, – предложила я.
В следующей комнате тоже кто-то побывал. На полу виднелись отпечатки ног – на удивление маленьких и грязных. Покрывало на нашей с мужем двуспальной кровати оказалось смятым, словно по нему прыгала стая котят.
Мишутка подошел к своему диванчику и охнул.
– Мама, папа! – громко позвал он. – Смотрите!
Мы подошли ближе.
На диване сладко спала незнакомая девочка. Она была чуть младше нашего сына – на вид я бы дала ей лет восемь. У нее были светлые волосы, заплетенные в две смешные косички, голубая футболка с фиолетовыми шортами и грязные босые ноги, которые она, дабы не испачкать мебель, свесила через край. Ее розовые сандалии стояли рядом.
