– Айгуль, может, все-таки с нами? – голос мамы пробился сквозь мои размышления о предстоящей дороге. Перестав застегивать спортивную сумку, я подняла на маму глаза. Та, застыв в дверном проеме моей комнаты, ожидала ответа. На лице матери отразилось сомнение в правильности принятого решения.
– Нет, мам, – я выпрямилась и послала маме успокаивающую улыбку, – я лучше к эбикайке (татар. бабушка) поеду. Соскучилась, с прошлого лета не видела её.
Я и, правда, по ней соскучилась. Но это была не единственная причина моего намерения поехать в отдаленную татарскую деревню. Этих причин было с десяток – одна из которых – моё горячее желание ощутить себя более самостоятельной. Не то чтобы я постоянно находилась под неусыпным контролем матери, просто я хотела нечто большее, чем лето, проведенное с многочисленными родственниками отчима.
– И все равно, почти три месяца ты будешь без нас, – мама тяжело вздохнула. Она вздыхала так каждый раз, тем самым показывая глубину своих переживаний.
– Зато мы успеем соскучиться друг по другу, – я ободряюще улыбнулась. – И потом, согласись, я уже не такая маленькая, как Павел и Матвей. За мной не нужен такой контроль.
При упоминании о своих младших сводных братьях, я тут же заметила, как улыбка скользнула по маминому лицу. Ох уж эти долгожданные сыновья! Как мама и отчим мечтали о совместных детках! Два года ходили по врачам, а потом, чудо, сначала появился Павлуша, а следом за ним, через год, и Матвейка.
Счастью матери и отчима, Александра Сергеевича, не было предела! А вот я, тогда, в 12 лет, вступавшая на тернистый, подростковый путь, ощутила не только счастье, но и… одиночество.
Нет, я не винила ни маму, ни отчима, ни тем более, этих смешных малышей, для которых нередко я была нянькой. Но просто… не знаю, так чувствовала себя. Теперь, спустя три года, это чувство чуть притупилось, а может, я просто привыкла к нему. О нем никто не знал – ни подруги, ни тем более, мама. Я хранила его в себе, не желая высказывать вслух.
Мама подошла ко мне. На её красивом лице скользнула понимающая улыбка.
– Да, Айгуль, ты права. Ты у нас взрослая девочка. Ни разу не делала никаких глупостей. Я тебя отпущу со спокойным сердцем, будучи уверенная, что этих глупостей ты и не совершишь.
На какую-то долю секунды, странное предчувствие пронзило мою грудь. Я не могла понять, что все это значит, но мое сердце учащенно забилось в ответ на это. Я несколько раз глубоко вздохнула, впуская в легкие теплый воздух, и тогда, наконец, это ощущение стало покидать меня.
– Да, мама, конечно, – согласилась я.
– Вы скоро? Рашид уже приехал, – появившийся на пороге отчим, привлек наше внимание.
– Пошли тогда, не будем заставлять дядю Рашида ждать, – мама поспешила к двери, – Саш, сумку у Айгуль возьми.
Отчим молчаливо выполнил просьбу мамы. Закинув на плечо мою сумку, он направился к входной двери.
– Ты все взяла? – мама, крутясь у зеркала, поправила свои светлые кудри и провела по губам нюдовой помадой. Даже при своем двоюродном брате, дяде Рашиде, она хотела выглядеть безупречно.
– Да. Паспорт, полис, телефон и зарядник. Аптечку. Средства личной гигиены, – обувая сандалии на невысокой танкетке, перечисляла я список. – Вещи, кроссы.
– Хорошо, – мама довольно улыбнулась и потянулась к лакированной сумочке. Достав из её глубин ярко-красный кошелёк, она быстро отсчитала деньги и протянула мне. —Держи.
– Мам, да зачем? – я нахмурилась, глядя на тоненькую стопку сторублевых купюр.
– Ну, вдруг пригодится. Давай, пошли, провожу тебя.
– А Павлуша с Матвеем? – я кивнула в сторону детской. Братья спали дневным сном.
