День 1
Наш мир – огромный сумасшедший дом, в котором есть свои врачи и душевно больные пациенты. Конечно, такая гениальная мысль может прийти только в психушке, где человек начинает мыслить более глубоко, лежа на больничной койке.
Но не подумайте, что я сумасшедший. Если бы я явился сегодня во Францию, то народ скинул бы свое прогнившее демократическое правительство и встретил бы меня под звуки "Марсельезы" как своего императора. Снова бы повторилась чудесная история ста дней, когда мой храбрейший из храбрых Ней, поклявшийся Бурбонам запереть Наполеона в железной клетке, кинул свою шпагу к моим ногам. Но я его простил. И Ней оправдал мои ожидания. При Ватерлоо он снова был героем, как в нашем горестном отступлении в ходе русской кампании. Тогда при Красном 6 тысячный корпус Нея окружила 30 тысячная русская армия. Милорадович и атаман Платов уже праздновали победу, предложив ему сдаться. Но Ней с негодованием отверг их условия. «Маршал Франции не сдается», – был его геройский ответ.
Он собирает своих солдат в колонны и бросает их на пушки русских, заставляя тех отступить. Затем они переправляются через Днепр. Лед гнулся под ногами этих смельчаков, но они рвались вперед на соединение с остатками моей армии. Тогда в присутствии своих адьютантов я сказал: "У меня в Тюильри в подвалах триста миллионов франков; я их охотно бы отдал для того, чтобы спасти маршала Нея". И вскоре я увидел его и с ним были 900 человек. Это все, что осталось от 3-го корпуса.
Если бы в медлительном Груши была бы хоть половина отваги Нея, то, клянусь всеми святыми, не был бы я так позорно разбит при Ватерлоо. За своей спиной я бы увидел солдат Груши, а не кровожадного Блюхера и его пруссаков.
О, эти сумасбродные немцы, появившиеся так не вовремя. Уже старая гвардия пошла вперед. Еще один рывок и этот хвастливейший англичанишка был бы разбит. Но тут в нашем тылу появляется Блюхер, отдавший циничный приказ о том, что пленных не брать. Если бы чуть позже подоспел Груши, то я бы выиграл битву, а не потерпел нелепое поражение. Честь Франции была бы восстановлена. И те герои, которые пали в Египте, Италии и России снова смотрели на нас с гордостью. Ибо их смерть была не напрасной. Но этот предатель Груши спутал все мои карты, отдав нашу победу в руки Блюхера и Веллингтона.
Теперь Вы наверное догадались кто я. Да, я – император Франции Наполеон Бонапарт. Говорят, что я умер на Святой Елене как узник. Но, увы, это не так. Александр, этот истинный византиец, перед тем как стать старцем выкрал меня из плена. Вместо меня умер мой камердинер. И вот я снова в России. Но об моей тайне знаю только я и главврач, которому строго запретили выпускать меня на волю.
О, эта проклятая Россия! Говорят, что моей главной ошибкой было напасть на нее. Но это не так. Александр сам готовился нанести внезапный удар. Я только опередил русских, этот коварный народ, который прибег к скифской тактике. После Бородина они сдали мне Москву, бросив своих раненых и свои знамена. С помощью русских я пытался создать городское управление. Но коварный Ростопчин перечеркнул все мои планы, выпустив из тюрем каторжников, которым было приказано сжечь русскую столицу до тла.
"Это не народ, это – скифы", – воскликнул я тогда.
Этот пожар предвещал мое падение. Но, если бы Александр был столь же благоразумен, как его отец. О, какой союз двух держав был бы тогда! Сокрушив Англию, мы бы владели целым миром. Россия и Франция – две великих державы на континенте. Стоило только пойти по стопам Александра Великого и завоевать Индию. И Альбион был бы побежден. Но, увы, прозрение пришло к русскому монарху слишком поздно. Сокрушив меня, этот новый Агамемнон попытался стать главным в Европе. Но европейцы не ценят русских подвигов.
