
Сумасшедший корабль
Ольга Дмитриевна Форш (1873–1961) – писатель и драматург.
«Сумасшедший корабль», «последний роман Серебряного века», написан в 1930 году, тогда же был напечатан в журнале, вызвал шквал критики и долго в Советском Союзе (из цензурных соображений) не издавался. В основе романа – жизнь петроградского Дома искусств (ДИСКа), созданного в 1919 году по инициативе Корнея Чуковского и при ближайшем участии Максима Горького, где жили и работали писатели и художники – Александр Блок (Гаэтан), Андрей Белый (Инопланетный Гастролер), Евгений Замятин (как правило, Сохатый), Михаил Слонимский (Копильский)… Псевдонимы легко разгадываются, истории жизни почти подлинны, но главное – Ольга Форш описала удивительную судьбу Художника во время Революции.
Жанр: | Историческая литература |
Цикл: | Не является частью цикла |
Год публикации: | 2023 |
Воспоминания очевидцев, как бы они ни были субъективны, все-таки вещь презанятная. Подобно потрескавшимся фотокарточкам на пожелтевших страницах, они веют прохладой и пахнут пылью. А картины, запечатленные на этих кусках картона, порой милые, а порой непонятные, взбивают тяжелую слежавшуюся подушку памяти в легкое облачко воспоминаний.
Ольга Форш - имя, которое постепенно сходит с небосклона русской литературы. Количество читателей, несмотря на огромные тиражи ее книг и даже переиздание "Корабля" совсем недавно, подтверждают это утверждение, к большому моему сожалению. Писательница интереснейшая, о которой можно смело сказать - настоящая художница слова. С направлением живописи определиться сложно - исторический "Михайловский замок" и совсем неисторический "Сумасшедший корабль", где круговорот времени - лишь канва для мыслей и воспоминаний.
"Сумасшедший корабль" описывает жизнь (или существование) знаменитого Дома ИСКуств, для кого-то райского шалаша, а для кого-то и замка Иф. В традициях символизма герои, реальные люди, а точнее писатели и поэты, проходят под псевдонимами, где-то угадываются, а где-то и тщательно скрывающие свои личины. Но о подробностях произведения, героях и обстановке, царящей вокруг Диска, прекрасно рассказал Дмитрий Быков в предисловии к новому изданию романа, чему я искренне был удивлен и обрадован. А вот меня книга поразила своей своеобразной атмосферой, которая захватывает, как летний ливень: внезапно и насквозь.
"Сумасшедший корабль" оказался совсем непростым чтением. Ощутил себя человеком, отыскавшим набор открыток на заброшенном чердаке. Перепутанные картинки, не имеющие иной логической связи, кроме как общность места жительства, словно ожили в руках, рассказывая о том, что давно прошло и стало забываться, а потому и карточки обрывочные, кое-где выгоревшие краски, а кое-где и вовсе оторванные уголки вынуждали вернуться на несколько страниц назад, чтобы сориентироваться. Люди, такие близкие автору, люди с общими взглядами и интересами, и такие далекие мне - все-таки я здесь, а они застыли на страницах школьных учебников, да на портретах энциклопедий - явились центром, фокусом, найденных фотокарточек. Разрозненные и монохромные, эти картонки собрались в одну единую и вполне целую картину большого корабля человеческой жизни, многогранной и многоцветной. Маленького кораблика большой флотилии, со всеми взлетами и падениями, победами и поражениями, радостью и грустью...
"Сумасшедший корабль" я полюбила совсем не сразу; я прочла первую половину и как-то прямо мялась - дочитывать или нет. Впрочем, объем решил за меня - посему дочитывать. Я думаю, что корабль - он на то и корабль: тебя мотает по палубе, ты страдаешь от несовершенства мира, рваного текста, зауми автора, который где-то кого-то замаскировал, а ты продираешься через страницы и ругаешься, и ругаешься. Зато потом как-то уже привыкаешь, выпрямляешься и думаешь: "Черт побери, а ведь здорово! Это же Сологуб, а вон Горький, ну это же Клюев, давай дальше!" Вообще вот вся эта выпрямленность и восторженность "Корабля", которую я прочла, пришлась мне по душе. Книга на самом деле страшная - это голодный Петроград, это мертвый Блок, это расстрелянный в одночасье Гумилев - а среди этого этот проклятый ирреальный корабль со своими странными чаяниями, устремлениями, бессмысленными лекциями и разговорами. Господа, вам есть нечего, а вы что делаете? Почему бы вам не сосредоточиться на отсутствии еды? Кому нужны ваши книги? Будьте чуть больше людьми. Эта чуждость, иноземность, инаковость (а вы нашли Андрея Белого?) и корябает сильнее всего, как мне думается. Я полагаю, что буду искать хлеб, а они о чем-то о своем бормочут: то ли чокнутые, то ли святые, то ли вообще черт их разберет, может, раса какая другая? И Сохатый со своими лекциями о литературе, за которые давали полфунта хлеба и конфету, за копание огородов давали только хлеб, никаких конфет. И так все это трогательно, щемяще и здорово. Черт, до чего же хорошая книга.
P.S. Настоятельно рекомендую читать предисловие Быкова после текста, а не до - не лишайте себя радости угадать.