Весь день во всем доме царил переполох. Тут готовились к свадьбе старшей сестры Марии. К завтрашнему дню. Так что шумные голоса и незнакомые люди, все прибывающие и прибывающие, были в порядке вещей.
Но внезапно все изменилось. Маленькая Мария, уложенная под присмотром няни в своей кроватке с кружевным пологом, не понимала, что происходит. Вроде бы только что добрая старушка пела ей колыбельную песенку, во дворе тихо играла музыка, все взрослые тоже притихли, и вдруг все изменилось. Даже ночь разорвалась от громких звуков.
– Ой, матерь божья! – воскликнула нянька и бросилась к окну. – Что это? Вроде бы стреляют!
– Салют! – обрадовалась Марийка, вспомнив про обещанное папой развлечение.
Малютка не сообразила, что ракеты будут запускать только после того, как сестра и ее жених выйдут из церкви, но никак не раньше. Однако это были не ракеты. Ведь в небе не вспыхнули разноцветные огни и цветы. Нянька подскочила к окну, но к кроватке Марийки вернулась с перекошенным от ужаса лицом.
– Что там? – с любопытством спросила девочка, тоже норовя взглянуть в окно.
– Ничего!
– Как это ничего, если салют!
К окну нянька девочку все-таки не пустила. Но та и сама догадалась, что происходит что-то нехорошее. Никто не торопился радоваться салюту. Не слышалось приветственных криков. То есть люди кричали, но явно не от радости, а от страха. Кроме выстрелов, в доме раздавались чьи-то чужие шаги, громкие голоса и ругань. Вот снова закричала женщина. И Марийка узнала голос своей старшей сестры. Той самой, которая завтра будет выходить замуж.
– Помогите! – кричала сестра.
Марийка хотела выскочить из комнаты, бежать на звук голоса, но нянька ее не пустила.
– Нельзя! – зашептала она сдавленным шепотом, хватая юркую девчонку за подол рубашки. – Не ходи!
– Почему?
– Там буки!
– Буки?
– Да. Взрослых они не тронут. Только запрут в чулане. А маленьких девочек сожрут.
– Ой!
Марийка испугалась страшных бук.
– Пошли! – велела ей нянька. – Тебе надо спрятаться!
Благодаря умной няньке, которая сообразила, что ни в коем случае нельзя пугать ребенка, истошные вопли и выстрелы стали для маленькой девочки чем-то вроде обычной игры в прятки. Она сунула ручонку своей няньке и поспешила за ней прочь из комнаты. Как была, в одной длинной ночной сорочке – одеться более основательно времени не было.
Нянька бежала по дому, волоча за собой девочку. А страшные чужие голоса все приближались! Становились все громче и громче. И наконец стало ясно, что они окружены.
– Сюда!
И нянька запихнула Марийку в тесную комнату, заставленную стеллажами с бельем. Присмотревшись, девочка поняла, что это гладильня. Тут гладили белье, которое доставлялось на маленьком подъемном кране снизу из прачечной. И именно к этому подъемнику и подтащила нянька Марийку.
– Лезь!
Марийка шагнула. Но внезапно замерла.
– А ты?
– Я слишком большая! Я там не помещусь!
– Но я не хочу одна! – запротестовала девочка. – Я боюсь!
Но нянька даже не стала ее слушать.
– Спустишься и сиди тихо! – необычайно строгим звенящим голосом произнесла она.
И внезапно взяв голову девочки в свои руки, она повторила:
– Сиди тихо! И чтобы ни звука! Поняла?
– Они меня съедят? – жалобно спросила девочка.
– Если найдут, разорвут на части, – подтвердила нянька. – Поэтому сиди тихо!
Она нажала кнопку спуска. И Марийка полетела вниз, в мягкие простыни, накопившиеся тут в изрядном количестве со времени последней стирки. Дом у отца был большой. И тут жило много народу. Так что Марийке повезло. Если бы не простыни, она просто разбилась бы о каменный пол.
Но и так девчушка, пролетев несколько метров, все же ударилась, хотя и не так сильно, но удержалась от крика. Она помнила бук и молча стиснула зубы. Оказавшись в прачечной, она поспешно отползла в сторонку и затихла, накрывшись старым маминым пеньюаром. Он пах мамой. И поэтому казался Марийке надежной защитой.
