Светланка сидела на лавке, обхватив руками колени. Она так яростно их сжимала, как будто никого роднее у нее не было. В глазах застыли слезы. Но, она держалась, и не позволяла себе заплакать. Вместо этого перебирала в очередной раз причины, и пыталась найти все ответы.
Мимо пробегали люди в предновогодней суматохе, они смеялись, веселились, куда-то спешили. И им, совершенно, не было дела до нее, и ее вселенского горя, которое она тщательно пыталась теперь проанализировать, чтобы впредь такое не допускать.
«Вот что я опять не так сделала? Уж в этот-то раз старалась, как могла! Даже на эти танцы, дурацкие, записалась, хотя сама с удовольствием бы на йогу походила. Никогда не перечила, не спорила, со всем соглашалась. Итог – тот же. Сколько это еще будет продолжаться? Что во мне не так?»
– Все так. Ты – совершенство!
Светланка оглянулась: «Я что же, уже сама с собой вслух разговариваю? Дожилась».
– Нет, это не обязательно. Я и так все слышу.
Он стоял прямо перед ней и, прищурив глаза, улыбался.
– Ты кто? – спросила Светланка.
– Я тот, кто знает ответы на все твои вопросы.
– Все мои вопросы риторические, на них нет ответа. Просто мне не везет.
«Наверное, вслух сказала, и не заметила. А этот теперь стоит и загадочность из себя строит. Тоже мне, волшебник! Бла, бла, бла, я знаю все ответы! Так, надо уходить. А то мало-ли, что у него там в башке. Хотя, так-то ничего, симпатичный. Странный только».
– И что, так и уйдешь? И даже ни о чем не спросишь? А, вдруг, я и, правда, знаю. Тем более, симпатичный.
Глаза Светланки стремительно округлились, а рот самопроизвольно открылся. Ну, вот сейчас, она, точно, ничего вслух не говорила. Кто он такой? По ее спине пробежала толпа мурашек и, перемахнув через плечи, забилась и замерла где-то в районе солнечного сплетения.
– Кто ты? – спросила она еле слышно, с трудом выдавливая из себя каждое слово.
– Я – Шурик.
– Иииии? Как ты читаешь мои мысли? Кто ты?
– Я с тобой с самого рождения, научился, знаешь ли.
«Ну, все – клиника, – подумала Светланка, – Хорошо хоть не Карлсон».
Шурик рассмеялся.
– Нет, пропеллера у меня нет, только крылья. Правда, я их не всем показываю. Я твой ангел.
«А! Он, наверное, какой-то экстрасенс. Бывают же такие – мысли читают, события угадывают, ну и всякое такое. Даже передача про них есть. Ну, ладно. Народу вокруг много, если что, заору».
– Так-то лучше, – сказал Шурик, – ну, а теперь давай, спрашивай.
– Что спрашивать-то?
– Все, что ты десять минут назад спрашивала у себя. Давай, смелей! Я, правда, могу ответить.
– Ну, хорошо. Что со мной не так?
– На этот вопрос я тебе уже ответил. Все так. Ты – совершенство.
– Если я совершенство, почему тогда меня все бросают? Все! И, обязательно, перед Новым годом?
– Никто и никогда тебя не бросал. Напротив. Все любят тебя.
И тут Светланку прорвало, она не могла больше сдерживать слезы.
«Что несет этот придурок? Любят они меня, ага, жди!»
– Все и всегда меня бросают! Мои парни, мои друзья. Все! Слышишь? Все меня бросают! Каждый Новый год я встречаю одна! Всегда! И что бы я ни делала, как бы ни старалась, меня все равно бросают! Что ты, вообще, мелешь? Меня вообще никто не любит! Меня никто никогда не любил! Даже мои родители меня бросали, и уходили встречать новый год к друзьям! А я сидела дома. Одна. Видите ли, взрослые застолья не для детей! И я сидела одна! Всегда одна! Я ненавижу этот праздник! Все плохое случается именно в Новый год! Ненавижу Новый год! Ненавижу их всех!
Светланка уткнула голову в колени и начала рыдать. Она даже не пыталась себя сдерживать, да у нее бы и не вышло. Все, что она копила в себе все эти годы, вылилось в один сплошной поток слез. И каждое новое воспоминание только подпитывало этот слезопад.
