Под крылом лайнера величественно проплывали белые облака. Он смотрел в иллюминатор и поражался тому, насколько сверху все кажется другим. Что ни говори, а иногда выбираться из родного угла – это даже приятно и уж точно познавательно.
Начались сюрпризы сразу в аэропорту. Он как-то привык к мысли о том, что самолеты всегда взмывают вверх белоснежными птицами, но оказалось, что это мнение давно устарело, а он этого и не заметил. И в небе теперь летали разноцветные птицы. И самому ему лететь предстояло на самолете очень даже веселенькой раскраски. Зеленое активно смешивалось с оранжевым, а чтобы пассажирам не показалось, что на покраске самолета сэкономили, по всему фюзеляжу рассыпали еще море ромашек.
Сам полет дался ему легче, чем он ожидал. Это был первый раз, когда он поднялся в воздух на борту самолета, и он ожидал всевозможных неприятных моментов, включая тошноту и колотье в ушах, о которых слышал от других. Но ничего этого с ним не произошло. То ли помогла выпитая еще на земле бутылка виски, то ли от природы ему достался уникальный организм, но он даже не заметил того момента, когда тяжелая, сработанная руками людей машина, закончив свой разбег, оторвалась от земли и взмыла в воздух. Понял, что они летят, уже в тот миг, когда внизу стали стремительно уменьшаться дома и деревья.
Потом были прохладительные напитки, конфеты, закуски, подарки от авиакомпании и прочие радости жизни, доступные во время длительного перелета и известные ему прежде лишь по фильмам или рассказам других. Лететь пришлось долго, так что у него было время, чтобы освоиться. Некоторые попутчики завязывали разговоры между собой, но он в них не вступал. Всегда был немногословен, а нынешняя ситуация не позволяла вести легкомысленную болтовню даже с самим собой.
Закрыв глаза, он погрузился в оцепенение. Издали он был похож на спящего человека, но на самом деле сосредоточенно медитировал.
Тут на высоте он казался самому себе ближе к некоему ТОМУ, кто всегда отвечал на его призывы. А сейчас дела земные требовали самого тесного общения с его небесным покровителем, потому что обстоятельства были пугающими.
Но медитация не помогала. Сколько ни настраивался он на светлую волну, перед глазами колыхалась лишь темная мгла, разглядеть через которую он ничего не мог, сколько ни силился.
Дважды они попадали в зону турбулентности. По салону самолета сновали стюардессы с преувеличенно широкими улыбками на лицах и взволнованными голосами требовали отключить все устройства.
– Все в полном порядке! – твердили они, заставляя пассажиров еще сильнее нервничать, когда самолет проваливался в очередную воздушную яму.
Но его мало волновало то, что происходило или могло произойти с его телом. Если бы не то дело, ради которого он сорвался с места, нарушил свое добровольное отшельничество, он бы и вовсе радовался случаю закончить свое земное странствие. Но умереть сейчас, нет, он просто не мог позволить такой роскоши.
Его единственная дочь попала в неприятную ситуацию. Вокруг нее кружились двое молодых людей, каждый из которых был в нее влюблен. Но один исчез, а второго она активно избегала.
Как отец, вникающий во все дела дочери, он прекрасно помнил того мальчика, о котором упомянула его девочка в их последнем разговоре и к помощи которого не хотела прибегать. Милый, благовоспитанный, он производил на окружающих самое благоприятное впечатление, и все вокруг удивлялись, почему его дочь не хочет дружить с таким замечательным кавалером. Мальчик был влюблен в нее с первого класса, это было видно всем вокруг. Он ходил за дочерью по пятам, пока не получил от нее решительную отставку. После этого он куда-то уехал и вот вдруг вновь появился в ее жизни.
