А небо над полем чистое,
слезами дождей отмытое.
От взрыва, огня и выстрела
хранит тебя Бог молитвами.
Трава под ногами стелется,
беда отползает в сторону,
и кто бы в тебя не целился —
пойдешь по степи нетронутый.
Пойдешь по траве, по ящеркам,
по тихим цветам лазоревым.
Хранит тебя Бог от ящика,
ведь та, что с косой, проспорила.
«Всего шесть секунд до гибели», —
хвалилась, глазами лупая.
В итоге ушла без прибыли
и мне проиграла, глупая.
Секунда одна, последняя,
досталась мне с Божьей помощью.
Молиться бы на обеднях мне,
стоять у иконы в по́лночи.
Играли мы с ней по-крупному
(все ставки в боях удвоены).
В колоде не пики с бубнами,
а жизни и души воинов.
Игра быть не может честною,
когда у нее все козыри.
Трясла рукавом над бездною,
раскидывалась угрозами,
держала часы за пазухой,
секундами вечность мерила,
смеялась в степи над засухой,
теперь вот молчит растерянно.
– Еще пять секунд не выдержишь.
– Куражишься, только толку-то?
– Секунда одна – твой выигрыш!
– Одна, но какая долгая!
Секунда одна, бесценная,
в незримой борьбе захвачена.
На Божьей ладони целый ты,
молитвой спасен горячею.
И в этом бою ты выстоял,
под ветром, пропахшим порохом.
Всего пять секунд до выстрела,
но есть и одна – для промаха.
