– Попов Сергей Владимирович, одна тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года рождения, русский, холостой, образование среднее. Все правильно? – Крупные руки врача разгладили лист бумаги, одиноко белевший на широком столе.
– Да, верно.
– Как вы, батенька? – Глаза за толстыми стеклами очков смотрели участливо. – Галлюцинации прекратились? Вы уже не эльфийский принц?
Волосатые пальцы доктора теперь вертели китайскую перьевую ручку, то и дело нацеливая ее на пациента. Не имея сил оторвать взгляд от ее перламутрового сверкания, Серега неопределенно дернул головой и выдавил:
– Нет. Не галлюцинации. Я уже сто раз говорил. И я не был принцем. Тем более – эльфийским.
– Не эльфийским, – добродушно согласился врач, – и не совсем принцем. Как там называлась ваша империя?
– Мордор, – буркнул Серега, – и это не империя.
– Не империя, – бодро подтвердил психиатр, – нет империи со странным названием, нет и нашего СССР, батенька. За новостями следите?
– Насколько это в вашем госпитале возможно, – попытался усмехнуться Серега, – а вы кто? Я вас раньше не видел.
– Не видели, и хорошо, – теперь уже доктор расплылся в улыбке, – и славно, что не видели. Это поможет нашему общению. Я о вас ничего не знаю, а вы обо мне. Я расскажу вам о себе, вы также о себе.
– Там в истории болезни все написано, – не поддержал дружеского тона пациент.
– Написано, – согласился врач, – а все же прямое общение предпочтительнее. Я объясню ситуацию: я – новый начальник заведения, в котором вам уже порядком надоело. История болезни необычная, и поместили вас сюда те компетентные органы, которые сегодня уже совсем не компетентные. Такой каламбурчик.
Серега от комментариев воздержался. Доктор наконец-то оставил в покое китайское пишущее чудо и снова сложил широкие ладони на листе бумаги.
– Так вот, батенька, под моими руками – заключение о том, что вы психически здоровы. На этом настаивает лечащий врач.
– Разобрался все-таки, – хмыкнул Серега, – и пяти лет не прошло. А сразу непонятно было?
– Не слишком-то вы рады, – удивленно приподнял бровь психиатр. – Домой не хочется?
– Домой? – Серега с трудом проглотил комок, подступивший к горлу. – Я не верю в это.
– И напрасно, совершенно напрасно, – всплеснул руками врач, – я же вам сказал – ситуация в стране совсем другая. Совершенно. Абсолютно. Ваш куратор оттуда, – доктор ткнул пальцем в потолок, – сейчас сам под следствием. Не из-за вас, конечно, но тем не менее. Мы пересматриваем дела всех пациентов, помещенных в наше, э-э, заведение, по линии славного и всем известного комитета. По вашей, мм, болезни практически все ясно, но прежде чем подписать заключение, я хотел бы пообщаться с вами лично.
Сереге вдруг не хватило воздуха, и он рванул рукой воротник казенной коричневой пижамы, заваливаясь со стула. Тянущая боль заполнила грудь, вытесняя из гаснущего сознания окружающий мир. Яркая, как солнце, лампочка потолочного плафона обожгла глаза, и Серега закрыл веки, проваливаясь в блаженную темноту.
