Знаменитый сыщик Макс Пипсен сидел в кава-баре с самого открытия. Перед ним стояла очередная кружка пива, ожидая своей участи. Уютно развалившись в плетеном кресле, он изучал нестриженные ногти на своих ногах, лежащих на соседнем стуле. В зубах у сыщика торчала неизменная зубочистка. Было утро и тропическое солнце еще не начало припекать. Сидеть на веранде бара и потягивать пиво было приятно.
………………………………………………………………………………………………………
Прошло несколько месяцев, как он вернулся из Гонолулу, где завершил свое расследование таинственного убийства на круизном лайнере. Наступила весна, потом миновало Рождество и настал новый год. В Южном полушарии ведь все наоборот. Соответственно, лето сейчас в самом разгаре. На Вау сезонность ощущалась совсем незначительно, местные деревья, как правило, даже не сбрасывали листву, а некоторые виды вместо этого почему-то меняли кору. Если бы не календарь, напоминающий о смене дат, на острове можно было бы ежедневно отмечать «день сурка». Печалило то, что наступающий февраль, а затем март были в этих широтах пиком сезона дождей и ураганов. Самая паршивая погода- и нет от нее никакого спасения.
…………………………………………………………………………………………………………………..
По возвращении домой, Пипсен приступил к реализации обещания, которое он дал себе сам: угостить выпивкой начальника полиции Сиу Таку. Выяснилось, что это было не так просто, как казалось поначалу. Начальник был всегда занят или находил предлоги, чтобы отклонить предложение. Однако, сыщик отличался особым упорством в достижении любой, даже незначительной, цели, и в конце концов он сумел «дожать» комиссара, и они встретились в один из вечеров в облюбованном им кава- баре.
Надо сказать, что ритуал распития кавы в этих местах был возведен в рамки национального обычая. Плантации этого растения находились повсюду, по соседству с кокосовыми и банановыми рощами, и местные фермеры получали солидную прибыль от продажи извлеченных корней.
Пипсен однажды наблюдал за поэтапным превращением этого куста в национальный продукт. Процесс отличался крайней примитивностью: корни отделялись от ботвы, мылись, высушивались и измалывались в мелкий порошок, который растворялся в сырой воде. Полученную взвесь процеживали через марлю, остатки отжимали в ту же посуду. Жидкость на выходе и являлась той самой кавой, от которой балдели аборигены. Детектив как-то раз попробовал этот напиток – оказалось, что на вкус он напоминает разведенный в воде мел. Его не впечатлило, и он ничего не понял.
Местные, выпивая по нескольку пиал этой взвеси, утверждали, что испытывают эйфорию, напоминающую воздействие легкого наркотика. Однако, регулярно посещая кава-бар, наблюдательный сыщик заметил, что местная молодежь обычно только начинает разминку с кавы, после чего переходит на пиво или что-то покрепче. Самые продвинутые догоняются кальяном, недавно привезенным с материка и уже ставшим «гвоздем сезона».
«Вот это другое дело, это уже по- нашему», – одобрительно думал Пипсен, наблюдая, как плющит и колбасит аборигенов от такой горючей смеси. При этом, независимо от физического состояния и степени «нарядности», посетители бара расходились всегда миролюбиво и никаких конфликтов среди поддатых клиентов детектив не видел ни разу.
Макс вообще- то весьма уважительно относился к местным жителям, их порядкам и обычаям: к этому обязывал его статус иностранца и стороннего наблюдателя. А физическая сила отдельных островитян даже вызывала его восхищение. Так, однажды, бармен по имени Похива, сломал свой мачете, которым он откупоривал кокосовые орехи. Дальнейшие его действия поразили даже повидавшего всякое знаменитого детектива. Похива просто вышел из бара с кокосом в своей лапище, подошел к ближайшей пальме и с одного удара о ствол расколол орех. Пипсен, будучи и сам парнем нехлипким, попробовал повторить этот номер- но только отбил руку.
