Ваши мысли намного сильнее, чем вы предполагаете, а каждый мысленный образ является реальной силой, способной повлиять на вашу жизнь.
Джон Кехо, «Подсознание может всё»
Свет в гримёрке приглушён. Я стою перед ростовым зеркалом, подсвеченным софитами, и поправляю волосы. На столике валяются недоеденные шоколадки, пара пустых пивных банок и свежий номер New York Times.
– Дилан, пора на сцену, – заглянул менеджер. – Ты готов?
– Да-да, дай мне пару минут.
Дверь закрылась, и я снова повернулся к зеркалу. Причёска в порядке, макияж – тоже. Джинсы-скинни – дань моде – сидят идеально.
Высокие кеды – самая удобная для выступлений обувь. Поло «Фред Перри» и чёрный спортивный пиджак довершают мой сценический образ, который перестал быть просто имиджем и стал частью меня. Мне тридцать пять лет, но выгляжу я гораздо моложе. Меня зовут Дилан Бладлесс (фамилия, конечно же, не настоящая), и я вокалист одной из самых успешных групп современности. Звучит нескромно, но это правда. Мы продали в общей сложности десять миллионов копий наших дисков. Дома на стенах у меня висят золотые и платиновые альбомы, и стоит куча статуэток престижных музыкальных премий. Мы выигрывали почти во всех номинациях, но даже там, где нас обошли группы одного хита, мы знали – мы лучшие. Мы называемся Children of Pestilence. Это название придумали Лейтон и я ещё в школе, и если сейчас прислушаться, то можно услышать, как сотни подростков, собравшихся на наше шоу, скандируют его, ожидая, когда мы поднимемся на сцену.
Я делаю глоток яичного напитка, который наш менеджер готовит мне перед каждым концертом – он уверяет, что это полезно для связок – и спускаюсь на бэкстейдж. Там разминаются мои музыканты. Растяжка, прыжок, приседание, снова растяжка. Я бы присоединился к ним, если бы всё тело не ломило после вчерашней кокаиновой вечеринки, а так приходится просто наблюдать. Люблю этих ребят. Они настоящие профессионалы и хорошие друзья. Мне повезло, что я работаю с ними. Многие журналисты спрашивают, если бы я мог начать жизнь заново, изменил бы я что-нибудь? И я всегда отвечаю – нет. Если бы у меня было девять жизней, как у кота, я бы все их посвятил Children of Pestilence. Это наше детище.
Джей, наш барабанщик, показывает мне поднятый вверх большой палец, я отвечаю тем же, но он не видит, потому что уже выбегает на сцену. Тут же стены клуба сотрясает оглушительный вопль, вырывающийся из сотен глоток стоящих в зале людей.
Тут же на сцену поднимаются все трое гитаристов, и новая волна криков прокатывается по помещению. Здесь потрясающая акустика, концерт сегодня обещает быть великолепным. Менеджер машет мне рукой, приказывая последовать за музыкантами, но они вышли на сцену так быстро, что я не успел сообразить что к чему. Это странно, учитывая, что эту процедуру мы повторяем из года в год уже добрых десять лет подряд. Я поправляю ушной монитор и легко и грациозно вспархиваю на сцену. Прожекторы ударяют мне в глаза, ослепляя на миг, и в какую-то секунду кажется, что звуковая волна, исходящая из зала, собьёт меня с ног.
Когда после полумрака гримёрки мои зрачки, наконец, привыкают к яркому свету сцены, я вижу в зале улыбающиеся лица. Люди рукоплещут и кричат, на многих надеты наши фирменные футболки. Что может быть важнее признания твоей работы миллионами? Подтверждением тому служат полные залы, платиновые диски, первые места в чартах, огромное количество подписчиков в социальных сетях. Многие только мечтают об этом, а Children of Pestilence этого добились. Причём добились сами, упорно прокладывая дорогу собственными силами и не ведясь на провокации рекорд-компаний.
