Признаюсь, что я очень склонен утверждать существование нематериальных существ в мире и поместить мою душу в категорию этих существ. Впоследствии, не знаю где или когда, но будет доказано, что человеческая душа, даже в этой жизни, находится в неразрывной связи со всеми нематериальными сущностями в Мире Духа и что она действует на них и получает воздействия от них.
Иммануил Кант
Краеугольным камнем всемирного мистицизма стала теория души. Мнение о том, что душой обладает любое живое существо (потому оно и именуется одушевленным), – общее для всех времен и народов, и можно полагать, что поклонение духам (читай: душам) предков – это одна из наиболее ранних мировых религий. Во всяком случае, исповедование этого культа до сих пор встречается у многих племен Африки, Южной Америки, Австралии, Океании, сохраняющих первобытный уклад и поддерживающих минимальный контакт с цивилизацией. Но это вовсе не значит, что человечество, познавшее Pepsi-Cola и Windows, имеет о душе более правильные понятия.
«Должен признать, что я сделал поразительное открытие, – писал видный французский астроном и исследователь тайн человеческой психики Камилл Фламмарион, – наши вполне законные и естественные желания познать природу и сущность человеческой души, узнать, существует ли она отдельно от тела и действительно ли она живет после того, как земная оболочка человека разрушена, это невинное желание дает нам врагов, противников, которые затрачивают неимоверные усилия, для того чтобы возвести на пути свободного и независимого исследователя тысячи и тысячи препятствий, дабы остановить его любой ценой и положить конец поискам истины! В наличие столь мощного и систематического противодействия трудно, почти невозможно поверить, и тем не менее оно существует». Со времен, когда были написаны эти строки, минуло почти полтораста лет, но заговор молчания вокруг этой темы до сих пор продолжается. Доходит до анекдота: душевные болезни есть, а души – нет.
Уже в начале XX века наука сделала достаточно серьезные шаги в сторону познания человеческой физиологии, и тем не менее в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона (СПб., 1904) мы читаем: «Верование или убеждение, что наша мысль, чувство, воля, жизнь обусловливаются чем-то отличным от нашего тела, хотя и связанными с ним или имеющими в нем свое местопребывание, свойственно, по-видимому, всему человечеству и может быть констатировано на самых низких ступенях культуры, у самых первобытных племен. Происхождение этого верования может быть сведено, в конце концов, к самочувствию, к признанию своего „я", своей индивидуальности, более или менее тесно связанной с материальным телом, но не тождественной с ним, а только пользующейся им как жилищем, орудием, органом. Это „я", это нечто духовное или, в более примитивном представлении, это движущее начало, эта „сила", находящаяся в нас, и есть то, что первобытный человек соединяет с представлением о „душе"». Но подобное же движущее начало представляют, кроме человека, животные, растения, даже многие предметы неорганической природы.
Итак, переводя с научного языка: душа человека = душе крокодила = душе дерева = душе камня = душе молнии =… А поскольку душа молнии = 0, то и душа человека = 0. То есть ее нет – и точка.
В советское время к этому вопросу подходили тоньше. «Душа (греч. psyche, лат. anima) – понятие, выражавшее исторически изменявшиеся воззрения на внутренний мир человека; в религии и идеалистической философии и психологии – понятие об особой нематериальной субстанции, независимой от тела», – поясняет Большая Советская Энциклопедия (М., 1970–1977). Итак, душа – это понятие. Если у существа есть такое понятие, то это одушевленное существо. Если же такового нету – это дуб дубом, бревно бревном. «Но постойте, – воскликнет идеалист, – ведь и дубы бывают зеленые, дающие побеги, и спиленные бревна. Так, может быть, у зеленого есть душа, а у спиленного нет?» Однако над такой точкой зрения всласть поиздевались материалисты. И по сей день человеческий мозг изучают такие науки, как неврология и нейрофизиология, а движения человеческой души – психиатрия и психология. Это было бы примерно то же самое, как если бы географию нам преподавали извозчики. Однако так уж у нас организована наука. Вернее, так она стала самоорганизовываться со времен Ньютона. Представьте себе, если бы у нас были ученые, изучающие хобот слона, специалисты по хвостам и бивням, даже по слоновьим повадкам, а вот тех, кто изучал бы это красивое животное в комплексе, начиная с причин его появления как вида, – не было бы. То же касается и наук о человеке и, в частности, о человеческой душе. Эта область в наши дни в науке настолько наглухо закрыта и опечатана, что за ней наверняка что-то стоит. Я не ошибусь, предположив, что еще на долю нашего поколения выпадет быть свидетелями либо грандиозных прорывов в этой области, либо… этим опять предоставят заниматься философам, теологам и эзотерикам.
