Мертвые не возвращаются.
Помню, когда я была малышкой лет четырех или пяти, мама терпеливо объясняла мне эту истину, пока мы хоронили моего хомячка на заднем дворе. Я плакала от того, что не понимала, почему Ном-Ном так долго спит. Почему он не просыпается? Почему моя мама настояла на том, чтобы мы соорудили уютную постель из бумажных полотенец, лоскутов ткани и цветов, а потом похоронили его в обувной коробке неподалеку от клумбы с нарциссами? Как ему удастся оттуда что-то увидеть? Как он будет там дышать?
– Видишь ли, Саманта, – произнесла мама, – временами, если животные тяжело болеют или становятся очень старыми, они отправляются спать и уже никогда не просыпаются.
– Никогда? – удивилась я, хлюпая носом.
– Никогда.
Мама взяла меня за руку, и мы попрощались с Ном-Номом, а после принялись засыпать его землей. Я все еще не осознавала, зачем мы попрощались с ним. Не понимала, как вообще можно уснуть вечным сном. Даже когда по-настоящему уставала, я все равно рано или поздно просыпалась.
– Но что, если это не так? – спросила я. – Вдруг он действительно ненадолго уснул?
– Милая, он не вернется. Он умер. Мертвые не возвращаются.
Я сглотнула, и тут как будто что-то щелкнуло в моем детском сознании.
– Люди тоже умирают? – поинтересовалась я.
Мама помедлила. Помню, как она посмотрела на меня. Так, словно раздумывала, стоит ли говорить правду. В тот момент мне казалось, будто я балансирую на краю чего-то громадного и ужасного, и ее ответ либо вернет меня в безопасность, либо столкнет с этого обрыва.
– Да, люди тоже умирают, – в конце концов ответила она. – И так же, как и Ном-Ном, они не возвращаются.
Много лет я полагала, что мама выбрала рассказать мне правду.
Только теперь я понимаю, что это была ложь.
Потому что, когда я столкнула Рэйчел в озеро и та не вынырнула на поверхность, я знала, что она мертва. Она не должна была вернуться.
Однако на следующий день именно это она и сделала.
В среду все идет не по плану, и я знаю, кто поплатится за это.
К моменту, когда я добираюсь до школы, в ушах продолжает звенеть ссора родителей. Они ругались все утро. Не только из-за претензий друг к другу и того, что оба слишком много работают, – их излюбленная тема для споров за завтраком, – но и из-за проваленного мной теста по орфографии.
Какого-то идиотского теста по орфографии.
Теперь они отказываются брать меня на однодневную экскурсию в парк приключений «Роки Ривер» в эту субботу, как обещали. И все из-за того, что я допустила ошибку в нескольких словах типа «одержимость» и «аллегория». (Зачем кому-то знать, как они пишутся? Лично я всегда пользуюсь телефоном, который сам исправляет правописание. Как будто я вообще когда-нибудь использую хоть одно из этих слов.)
Поэтому никаких мне тематических парков. А мои так называемые друзья все равно поедут, потому что их родители, в отличие от моих, не такие придурки. И я не сомневаюсь, что в понедельник только и буду слышать, как потрясающе они провели время.
Меня же ожидает лишь выполнение домашней работы, пока родители снова будут ссориться внизу, а сестра играть в видеоигры со своими друзьями. Это вопиющая несправедливость, ведь в том, что я не успела подготовиться к тесту, в действительности нет моей вины. Я была слишком занята подготовкой эссе, которое за меня должна была написать Рэйчел. Она меня подвела. Снова.
Это ее вина.
Это она во всем виновата.
И я собираюсь сделать так, чтобы подобное произошло в последний раз.
Я хлопаю входной дверью и, громко топая, прохожу по школьному коридору. Наверняка моя злость видна невооруженным глазом, поскольку ученики расступаются передо мной, освобождая проход, и замолкают в надежде не стать очередной жертвой моего гнева. Проходя мимо, я пихаю несколько человек, выбиваю книги из рук ботаника, толкаю какого-то паренька в толпу его друзей. Вполне обычное мое появление на пороге школы.
