У генерала руки затекли в наручниках, как долго он сидел на стуле посреди спальни в одном из гостевых покоев дворца. Помнится, именно сюда его заселили в первый визит на Эридан. Да, те же малахитовые колонны и тяжелые шторы на окнах. Будто душная ткань могла задержать агрессивное светило планеты. На равнинах Дарии прохладно и ветренно, а дворец короля навечно укутан в шубу из водяного пара. Продукты портятся за мгновение, тело хоть каждые два часа обмывай водой, легче не станет. Пока Таунд не поставил во всех комнатах цзы’дарийские кондиционеры, пар пропитывал каждую мелочь, залезал в самые укромные уголки и развешивал плесень по подвалам. Каменные мешки под дворцом Наилий тоже помнил. Довелось и там сидеть во время осады, лишившей Трура ног. Стойко тогда терпел все тяготы, а теперь бесила любая мелочь.
Постарел, привык к комфорту и генеральским привилегиям. Забыл дневные упражнения «столбиком в лесу» у мастера горного интерната. А ведь сейчас легче, чем стоя на одной ноге, когда другая поднята до полной растяжки. Сидение у стула мягкое, кандалы легкие и никто не зудит над ухом про стратегию войны.
Лицо перестало чесаться, и веки больше не казались отекшими. Открывались полностью, значит, действие препарата прошло. Филигранно Публий отмерил дозу, не зря считался гением от медицины. Краснота еще останется, но теперь цзы’дарийского генерала хотя бы можно узнать. Для того тут и сидел безропотно, чтобы вернуть лицо. Часы на стене давно показывали ночь. От храпа пьяных лиеннов у жителей дворца уже должны уши опухнуть, а Рэм так и не принес труп на замену. Плохо. Не похоже на майора. Что-то случилось.
Охрана Таунда забрала рацию, лишив связи, а каплю наушника и микрофон Наилий сам снял, чтобы не провоцировать эридан на детальный обыск. Ничего интересного не найдут, но несколько не самых приятных мгновений обеспечат. Да и вопросы появятся к шрамам на теле. Эридане до сих пор не могли привыкнуть к лишенным возраста лицам цзы’дарийцев. Различали старых и молодых по званию и как раз по количеству шрамов. Диссонанс будет. Разрисованный шрамами, Тиберий как сын генерала на старика не тянул. Наилию повезло, что на поминках с него сорвали только маску. Оставили бы еще Киару в покое.
Сильнее молчания Рэма беспокоила Дэлия. Тысячу раз пожалел, что взял с собой. Вывез с наглухо закрытой Дарии и потащил в самое пекло. Хрупкую, беззащитную, перепуганную. Смотреть не мог, как мучается на жаре в вязаной маске, облизывает пересохшие губы и терпит непосильные для себя нагрузки. Нельзя так издеваться над женщиной. Над своей женщиной. Её место в особняке среди книг, которые любит, или на синих простынях в спальне. Чем они темнее, тем лучше выглядит кожа оттенка драгоценного фарфора, шелк волос, перламутр на губах. Вирус высушит их до желтизны пергамента и нарисует черную сетку запекшейся крови на щеках. Дэлия умрет, если Рэм не притащит труп проклятого крота и не выпустит генерала из плена.
Руки за спинкой стула скованны, не наделали эридане ошибок. Бойцы пятой армии сами их учили и подсказывали, как механизм наручников защитить от взлома шпилькой. Такая спрятана в манжете военного комбинезона, но Наилий сейчас в гражданских тряпках. Одно радовало – это все же грубый металл, а не напичканные электроникой цзы’дарийские браслеты. Большой палец, что ли, вывихнуть, чтобы снять кандалы? Запястья тонкие, чуть-чуть уменьшить диаметр кисти и рука выскользнет. Генерал не успел. Замок в двери щелкнул раньше, чем палец вышел из сустава.
