Комната вертелась, как гребаная карусель. В ушах постоянный шум,
а тело не слушалось. Прикрыл глаза, а там ведьмины зеленые, наглые,
бесячие. Снова злостью накрывает, так что кулаки сжимаются. Мало...
Сколько бы не вливал в себя, все равно будет недостаточно, чтобы
вытравить эту заразу.
На улице уже светло. Солнце палило из окна, накаляя градус.
Нужно было просто встать и закрыть долбанные жалюзи.
Встать.
Закрыть.
Но я, бл*ть, не мог и пальцем пошевелить.
- А она смогла, – проговорил вслух и засмеялся, как придурок.
Смогла предать. Смотрела каждому из нас в глаза и врала. И эта
х*йня никак не уляжется в моей голове.
Дверь открывается. Я вижу чью-то фигуру, но мне плевать.
- Ты уже с утра нажираешься?
Катя, Катя, Катерина...
- Да я по жизни такой, нажратый, Катюш. Зачем пришла?
На стену плечом облокотилась, и смотрит из-под ресниц своих
длинных. Все такая же красивая, как и год назад, когда еще моей
была. Любил ее? Не уверен. Закрывал глаза на выкрутасы. Да и сам не
был святошей. Но я хотел с ней быть, видел с ней будущее. Но она
ушла из моей жизни в тот момент, когда особенно нужна была
поддержка. Было больно и я злился. Думал, никогда не смогу
простить. А сейчас смотрю на глубокий вырез ее футболки,
демонстрирующий четкую тройку, на плоский живот и округлые бедра -
и не ёкает нигде. Пох*й. Прошло - забылось. Я хочу, чтобы так же с
Ией было. Чтобы воспоминания о ней перестали грызть мой мозг, злить
и выводить из себя. Но каждый раз, при одной только мысли – вены
крутит так, что внутри все горит.
- Там ребята пришли. Попросили позвать тебя. Нейман
проставляется в честь рождения сына.
Кивнул, улыбнулся при мысли о братишке.
- Ну чего мы тут сидим, Катюх? Идем.
Поднялся из-за стола, и, схватив бутылку, направился через зал.
Немного покачивало, но я старался держаться ровно.
- Спасибо тебе за работу, – раздался Катин голос рядом. Она не
сводила с меня глаз, но мой пьяный мозг никак не мог понять, чего
ей от меня надо.
В ответ пожал плечами.
- Где тут наш папаша? – проговорил, стоило переступить
порог.
Парни сидели за столом. Там была пицца и несколько бутылок
виски, сок и содовая. О, такая движуха мне по вкусу.
- Как для меня старались, – усмехнулся, приблизившись к столу.
Наполнил себе бокал и когда вернул бутылку, поднял глаза на
присутствующих. Все как один пялились на меня.
В глазах Илая читалось осуждение.
- Десять утра. – он посмотрел на часы, а затем вернул на меня
хмурый взгляд. – И ты уже на бровях.
Не вопрос – утверждение. По сути, он был прав. Спорить смысла не
было.
- Как там наш боец? Как назвали-то?
Нейман улыбнулся.
- Лука, – произнес с гордостью. – И ты будешь
крестным.
Клянусь, если бы я не был так пьян, я бы смог сдержать
вспыхнувшие внутри эмоции. А сейчас стоял как баба, и пытался
затолкать обратно ком, который встал поперек горла.
- Твою ж... – посмотрел на него с недоверием, но на лице Неймана
не было и тени улыбки.
- Иди сюда, говнюк, – притянул к себе, похлопав по плечу. – Я не
знаю, что значит быть отцом, брат. У меня и самого-то не было
папаши. Но я клянусь тебе, я буду стараться изо всех сил.
Илай сжал меня в крепких объятиях.
- Я знаю, брат. Знаю. Это было нашим с Нинель решением.
Когда я отстранился, он все еще внимательно смотрел в мои
глаза.
- Звони Ослику, пусть подъезжает. Сейчас Марика подтянется и
ребята из ресторана. Тренировки я отменил, устроим выходной.
Горечь поднялась по гортани. Я посмотрел на него, и Нейман все
понял. Вгляделся в мои глаза, а потом скривился.
- Да ну нах*й...
Я не хотел говорить о ней. Не сейчас. Никогда. Видел, как в
комнату входит Марика с Лехой-барменом. Их было слишком много. Тех,
за кого я и жизнь отдам. Но сейчас я не был готов озвучить вслух
то, что произошло вчера вечером. Да и не знал, как сказать Илаю о
Потапе. Не стоит омрачать ему праздник.
