Да, образование будущий великий поэт получил в Царскосельском лицее, в котором готовились высшие государственные чиновники. М. А. Корф, один из сокурсников Пушкина, говорил о годах учёбы в лицее:
– Основательного, глубокого в наших познаниях, конечно, было немного, но поверхностно мы имели идеи обо всём и были очень богаты блестящим всезнанием.
Сам поэт об этом богатстве знаний, полученных в лицее, выразился кратко, но ёмко на одной из первых страниц романа «Евгений Онегин»:
Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь,
Так воспитаньем, слава Богу,
У нас немудрено блеснуть…[1] (5, 11) …В 25 километрах от Петербурга в живописной местности раскинулся знаменитый пригород Северной Пальмиры – город Пушкин. Начало ему дало Царское Село, бывшее два столетия летней резиденцией императорской семьи, обосновавшейся в Екатерининском дворце. 19 октября 1811 года в одном из флигелей дворца состоялось открытие Царскосельского лицея. В первом наборе избранных было 30 учеников и почти столько же взрослых людей (от преподавателей до сторожа), которые наблюдали за ними, что отражалось в погодных лицейских журналах.
1812, 15 марта. «Александр Пушкин имеет больше понятливости, нежели памяти, более имеет вкуса, нежели прилежания; почему малое затруднение может остановить его, но не удержать, ибо он, побуждаемый соревнованием и чувством собственной пользы, желает сравниться с первыми питомцами. Успехи его в латинском хороши, в русском не столько тверды, сколько блистательны».
Это запись профессора русской и латинской словесности Н. Ф. Кошанского. В записи, сделанной Николаем Фёдоровичем, примечательно выражение «побуждаемый чувством собственной пользы». То есть профессор уловил в характере двенадцатилетнего подростка чувство собственного достоинства и уверенности в своём неординарном предназначении. Возможно, к этой мысли его подтолкнул следующий случай, донесённый до нас товарищем поэта И. И. Пущиным:
«Как сейчас вижу тот послеобеденный класс Кошанского, когда, окончивши лекцию несколько раньше урочного часа, профессор сказал:
– Теперь, господа, будем пробовать перья – опишите мне, пожалуйста, розу стихами.
Наши стихи вообще не клеились, а Пушкин мигом прочёл два четырёхстишия, которые нас восхитили. Кошанский взял рукопись к себе. Это было чуть ли не в 1811-м году, и никак не позже первых месяцев 12-го».
1812, 19 ноября. «Пушкин весьма понятен, замысловат и остроумен, но крайне неприлежен: он способен только к таким предметам, которые требуют малого напряжения, а потому успехи его очень невелики, особенно по части логики» (А. П. Куницын).
А. А. Тон. Царское село. Лицей. 1822
Александр Петрович был адъюнкт-профессором нравственных и политических наук, на своих лекциях внушал лицеистам:
– Никто не может лишать другого права личности, даже с его собственного на то согласия.
– Холопство как произвольное закрепощение есть действие противузаконное.
– Употребление власти общественной без всякого ограничения есть тиранство, и кто оное производит, есть тиран.
– Сохранение свободы есть общая цель всех людей, которую могут они достигнуть только соблюдением взаимных прав и точным исполнением обязанностей.
Семена свободолюбия, которые щедро рассеивал молодой профессор, дали всходы в таких произведениях «замысловатого» ученика, как стихотворение «Деревня» и ода «Вольность». В первом варианте стихотворения «19 октября», написанного через восемь лет после окончания лицея, Пушкин восклицал, отдавая должное любимому преподавателю:
