instagram.com/drimchukov
vk.com/drimchukov
Москва, 2х6х год
– Сашенька, ну не мучай ты дедушку! – недовольно произнес Илья, остановившись в дверях детской комнаты.
– Пап, мы еще чуть-чуть, правда… Завтра ведь выходной! – с непередаваемой искренностью в голосе воскликнул мальчик и с быстротой молнии подскочил на кровати.
–Выходной не выходной, но время уже позднее. Дедушка устал, дай ему отдохнуть.
–Ну, па-а-ап!..
– В самом деле, Илья. Не так уж часто мне доводится общаться с внуком. Всяко лучше, чем он бы сериалы смотрел или играл в компьютерные игры. – С долей возмущения буркнул Тимофей Осипович своим хриплым, осевшим от старости голосом. – Да и не так стар я еще, чтобы от разговоров да воспоминаний уставать.
– Ладно, только не засиживайтесь. И шторы задерните, а то, как в аквариуме.
– Ура! Спасибо, пап! – воскликнул мальчик.
– Да тише ты! Мама спит уже! – сердито осек отец. Его выражение лица передавало всю усталость, накопившуюся за последние несколько недель.
– Как там Оксана? Лучше ей стало? А то за целый день так и не удалось толком с ней поговорить, – полушепотом спросил старик.
– Да, вроде, полегчало. Умудрилась же заболеть в самый ответственный момент… Врачи говорят: родить должна недели через две, а тут эта чертова простуда… – Илья облегченно вздохнул, словно сбросив с плеч тяжелый груз.
Тимофей Осипович, привстав с кресла и придвинувшись ближе к сыну, грозно пригрозил пальцем и полушепотом, – но строго, – сказал:
– Сколько раз повторять, не поминай черта в доме, тем более при ребенке!
– Да, я помню, пап. Ты говорил, – безразлично ответил Илья и, сделав несколько шагов в сторону окна, со всей силы, раздраженно притянул шторы друг к другу. Кольца, на которых они были закреплены, скользнули по карнизу и, сомкнувшись, зазвенели, словно праздничные бокалы.
– Я вам и свет чуть приглушу, – сказал Илья. – Но вы все равно не засиживайтесь долго, – добавил он перед тем, как закрыть дверь.
Дальние части комнаты заполнила темнота, и только в самой ее середине очерчивал круг желтый свет от единственной в люстре лампы.
Как только отец вышел, мальчик тут же повернулся к Тимофею Осиповичу, оперся подбородком на руку и с первозданным детским интересом спросил:
– Слушай, дедушка, так почему вы переехали в Москву тогда? Ведь в том городе столько всего интересного: феи разные, птицы необычные. Вы что с бабушкой их боялись?
– Нет, Максимка. Русалок нечего бояться, они только добра людям желают.
– А зачем тогда? Что здесь-то? Одни супермаркеты да машины…
– Чем же тебе машины не угодили? Недалече, чем вчера, тебе предлагал пешком до дома прогуляться, а ты? Давай на такси, давай на такси! – ласково, с улыбкой на лице произнес старик.
– Так тебе, что, там вообще страшно не бывало? Ты же полицейским работал. Бандитов не боялся?
– В полиции, внучек, служат, а не работают. Да и бандиты нас боялись, а не мы их. Зайдешь в переулок – так они все сразу врассыпную!
– А что, тети, которые в воде живут, тоже бандитами были? Почему они от вас прятались? Ты столько всего рассказывал, тебе, что, ни разу не было страшно, ну, хоть капельку?!
– Нет, внучек, – зачесав руками назад длинные седые волос, промолвил старик. Затем, расправив указательным и большим пальцем усы, задумчиво добавил, – … твоего дедушку ничем не напугаешь…
Тихомирск,
2х1х год
– Смотри, сержант, стажера нам аж из самого Ростова прислали! Тебя как сюда занесло-то? – с насмешкой поинтересовался начальник отдела, тучный мужчина, с ярко выраженными щеками и внешне похожий на очень запасливого хомячка, который прямо сейчас направляется со своей добычей в норку. Дополняли этот образ и два его нетипично больших нижних передних зуба, торчавших в разные стороны.
