Точка невозврата.

Книга «Точка Невозврата» написана в 2008 году.

Дорогие читатели!

Покупая на Литрес мои книги, вы помогаете больным детям.

Все гонорары, выплачиваемые Литрес за мои книги, будут перечисляться издательством в Русфонд, в помощь больным детям.

Спасибо Вам за Ваше доброе сердце!

Моей жене, Людмиле Михайловне Соколовой, посвящается.

Где та грань, которая отделяет наш реальный мир от мира фантастики? И существует ли она вообще, эта грань? То, что люди совсем недавно считали фантастикой, на наших глазах становится явью.

Многие из нас все чаще задаются вопросами:

«Что происходит вокруг нас? Что находится там – за пределами наших познаний и нашего восприятия? Что происходит в параллельных мирах? Что мы о них знаем? И есть ли они вообще?

Почему Земля до сих пор не развалилась на части от безумства людей, от их безудержного стремления к обогащению, стремления к задуманному нами прогрессу, от которого наша маленькая планета все больше заваливается мусором, а атмосфера вокруг чернеет от копоти дымящихся труб?

Куда бегут жители планеты? Куда так торопятся? – Говорят, что вперед! А что нас ждет там – впереди?.. Может быть, та же участь, что и другие цивилизации, жившие до нас на этой планете?

Кто хранит нас и защищает Землю от полного разрушения? Кто они? Как скоро мы с ними встретимся?» Я думаю, что скоро… очень скоро!

Посланники из другого мира уже находятся среди нас: они живут рядом с нами, на нашей планете. И это не вымысел – это уже реальность.

_{>Друзья мои, я буду только рад,}

_{>Коль в споре этом окажусь неправ.}

_{>Когда пройдет сто лет и вновь цветущий сад}

_{>Увижу я средь шелеста дубрав.}

_{>Когда средь гомона и щебетанья птиц}

_{>Увижу я с небес своих потомков.}

_{>Улыбки, радость, свет счастливых лиц,}

_{>Детей веселых я услышу голос звонкий…}

В московской квартире профессора Гроссмана, расположенной в доме на Кутузовском проспекте, в последнее время стали происходить очень странные вещи. Все чаще он ощущал в своем кабинете чье-то невидимое присутствие. В тот вечер, сидя за рабочим столом, он тоже почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Профессор оторвался от лежащих на столе бумаг, приподнял голову, расправил широкие плечи, прислушался. Где-то там, за его спиной, кто-то находился, он почувствовал это своим нутром. Было такое ощущение, что этот кто-то, стоя сзади профессора, внимательно изучает то, что написано в лежащих на столе бумагах. Гроссмана охватило волнение, по телу побежали мурашки. Возникло ощущение, будто бы кто-то схватил его голову огромными ручищами и с силой сдавил, проверяя ее на прочность. На моложавом лице профессора, на вид ему было лет пятьдесят, выразилось удивление, потом испуг. Его тронутые сединой коротко стриженые волосы встали ежиком, широкие густые брови удивленно приподнялись вверх.

Напротив Гроссмана, на мягкой подушке дивана, сидела пушистая кошка – его любимица Дашка, она водила своими красивыми серо-зелеными глазами из стороны в сторону и, по всей видимости, разглядывала того, кто находился за спиной Гроссмана. Сердце профессора сжалось, голову сдавило еще сильней. Казалось, что она вот-вот треснет и расколется на части. Гроссман резко обернулся. За его спиной никого не было. Да и кто мог находиться в это позднее время в его квартире? Было уже одиннадцать часов вечера. Жена с младшей дочерью Леной осталась ночевать на даче, а домработница Мария Антоновна ушла к себе домой еще в семь часов.

Гроссман встал, обошел все комнаты своей пятикомнатной квартиры. В квартире, кроме него, никого не было, но неприятное странное ощущение по-прежнему не покидало профессора. Кто-то невидимый глядел на него в упор и силой своей необузданной энергии сжимал все его внутренности, все его естество. Кое-как, с трудом переборов волнение, Гроссман справился с охватившим его страхом и уселся в свое кресло, полуоборотом к окну, так же, как и сидел до того, когда начались эти странные события. Профессор пригладил рукой седоватую ухоженную бороду и, взяв ручку, продолжил писать. Дашка по-прежнему сидела напротив него на своей излюбленной мягкой подушке. Ее вытянутые в вертикальную линию зрачки заметно расширились, глаза стали передвигаться то в одну, то в другую сторону, и внимательно разглядывать того, кто находился за спиной Гроссмана. По телу профессора снова побежали мурашки, сдавило голову. Он вскочил.