Пилюля первая
Хреновый анализ
Дела давно минувших дней…
В Зоне – спустя месяц и более
Легкий двухмоторный самолет бизнес-класса плавно завалился набок и, ускоряясь, пошел вниз. Пробив покрывало облаков и спустившись на несколько сотен метров, он завершил маневр и выровнял корпус. Два человека в строгих черных костюмах, сидящие в напротив друг друга, прильнули к иллюминаторам.
Большую часть пространства внизу занимали неспокойные воды Японского моря. Впереди хорошо просматривалась береговая линия Корейского полуострова. Чуть левее, ближе к старому Восточно-Корейскому заливу можно было рассмотреть белесую дымчатую шапку, накрывавшую Зону Три-Восемь по обе стороны Великого Разлома. Сезон туманов в этом году непривычно затянулся. Затянулся больше, чем когда-либо, – на неделю.
– Она? – спросил пожилой, достаточно крепкий мужчина у своего молодого попутчика, кивнув в сторону белого покрывала.
– Да, Такада-сан, говорят, этот туман – самый верный маркер границы аномальных территорий. Точнее определить никто не может, да и смысла в этом особого нет. На всякий случай периметр возвели с большим запасом, так что внутри имеется буферная зона. Там нас встретят.
– Не нас, а меня, – ответил старший без малейших оттенков эмоций. – Здесь наши пути, Серьёжа, расходятся.
Пожилой японец произнес имя своего попутчика на его родном языке. Славянское слово порвало грубую монотонность его речи.
– Тебе незачем следовать за мной, – продолжил он после небольшой паузы, – это мой путь. Он, я чувствую, близится к концу. А перед тобой, Серьёжа, расстилаются сотни дорог, из которых ты должен выбрать одну.
– Такада-сан! Я уже выбрал, – вскрикнул молодой человек, поддавшись эмоциям. – Наш путь и судьба будут общими! Я так решил!
Пожилой человек устало рассмеялся, но в этом смехе не было и тени пренебрежения или насмешки к горячим словам молодого. Японец оторвался от иллюминатора и окинул добродушным, можно сказать, любящим отцовским взглядом своего попутчика, щеки которого залил яркий румянец.
– Мой лучший ученик, ты и так сделал для меня, старика, то, что не смогли ни деньги, ни связи. Ты нашел то, что я искал все эти долгие годы, и помог сэкономить единственное, самое ценное для меня – время. Не хочу даже знать, на что ты пошел, чтобы твои советские соотечественники дали нам это воздушное окно. Но теперь оно у нас есть, и я отправлюсь туда один, навстречу своей судьбе.
– Такада-сан, вы так говорите, как будто идете не к долгожданной цели, а на заклание! Если вы так уверены, что сгинете раньше, чем достигнете конечного пункта, тогда зачем следовать по этому пути? И зачем было выкладывать такую колоссальную сумму за это сомнительное мероприятие?
– Тебе не понять. – Пожилой человек вновь прильнул к иллюминатору. – Поживи с мое, и ответы на многие вопросы, мучающие сейчас, станут настолько очевидны, что будешь вспоминать молодость и улыбаться своей наивности.
– И все равно я отправляюсь с вами, – твердо произнес молодой и глянул на свои наручные часы. – Как бы там ни было, две катаны лучше одной. До воздушного окна у нас девятнадцать минут. Советские пограничники готовы закрыть глаза и не замечать нас всего десять минут, поэтому мы должны быть готовы до того, как пересечем Великую Корейскую Стену.
