Книга первая. Золотой лист.
1.1
Боль. Дикая жгучая боль. Она будто раздирает тело на части. Раскалывает голову. Выворачивает наизнанку душу. Сжигает мышцы. Испепеляет кости. От нее нет спасения. Она везде. Она навсегда. Он не может больше ее терпеть и падает в темноту.
***
– …Ваша милость!.. Ваша милость!.. Да что ж такое!.. Лекаря сюда! Живо! Ваша милость!.. Хавьер!..
Срывающийся на крик голос и последовавший за ним топот, гомон и какое-то бряканье доносились откуда-то издалека. Словно из-под воды или сквозь туман. Вокруг началась какая-то суета. Его подхватили несколько рук, подняли и уложили на что-то мягкое.
Голоса слились в один неразличимый поток. Вслушаться в него, пошевелиться или открыть глаза сил не осталось.
– Чего?! – прорвался сквозь общее болото возмущенным воплем первый голос. – Что ты сказал, собака?! Да я тебе самому сейчас кровь пущу! Вон отсюда! Никакой ты не лекарь! Прочь! Я за себя не ручаюсь!
Опять какая-то беспорядочная суета. Но недолго. Все стихло. Стукнул засов на двери. Кто-то подошел совсем близко. Взял его за беспомощно висящую руку и тихо позвал:
– Шерик. Пар григ, Шерик! Торого! Торого! Шерик!
Тишина. Темнота. Река. Дорога. Новая дорога.
***
Хавьер открыл глаза и осмотрелся. Ночь. Неровное сияние свечи выхватывало из темноты стол и уснувшего прямо за ним плечистого человека. Тот положил темноволосую голову на руки и тихо, мерно дышал. Рядом закрытое, но не занавешенное окно. Незнакомые звезды в небе.
«Где я? Почему не помню, как здесь оказался? Вчера был обычный день. Я попрощался с детьми на ночь и ушел работать в кабинет. Наверное, там и заснул. А эта комната явно не в моем дворце. И даже не в Кордии…»
Он попытался пошевелиться. С трудом, но тело слушалось. Снова вгляделся в человека за столом.
«Кто там? Враг? Друг? Тюремщик? Ни на кого из моей дворцовой гвардии не похож. И не Рэй. Рэй! Дети! Гюзель! Что с ними? Где они?! Неужели мятеж?! Нет!..»
Страх за близких заставил его забыть об осторожности и придал сил. Хавьер быстрым рывком сел на постели, отбрасывая прочь одеяло. Он приготовился кинуться в бой. В тот же момент человек за столом проснулся, поднял голову и воскликнул:
– Ваша милость! Вы очнулись! Хвала духам!
Хавьер застыл на месте и, не веря глазам, изумленно выдохнул:
– Лэло?! Это ты?!
Тот уже оказался рядом с кроватью, подал руку и помог пересесть за стол.
– Я, ваша милость. Конечно, я. Кому ж тут, кроме меня-то, быть? Я к моему Жеребенку уж почитай как восемь годков никого близко не подпускаю. И не подпущу никогда. Ох, и напугали вы меня сегодня, ваша милость. Ох, и напугали…
Приговаривая так, Лэло налил что-то из большого медного кувшина и протянул Хавьеру.
– Вот. Примите, ваша милость. Я тут травку одну редкую заварил. Оно сейчас как раз будет. Выпейте. Полегчает. Это меня Ойлун на такие случаи научила. Кликать вас Шериком, да звать на кири, пока не отзоветесь. А потом вот отпаивать…
Хавьер молча взял странной формы кубок и выпил все до дна. Затем прикрыл глаза.
«Восемь лет! Восемь! Значит, ему сейчас почти сорок, а мне… Мне двадцать один! Лэло жив! Ничего еще не случилось! Ни прихода Мадино, ни дороги в цепях через пески не случилось! Кестер на троне. Я его генерал. Рэй еще даже не родился! Это… О нет. Это третья дорога…»
Как бы он ни ждал изменения мира вокруг себя последние два месяца, Хавьер все равно оказался не готов.
– Как вы, ваша милость? – продолжал спрашивать, хлопоча вокруг него, Лэло. – Налить еще отвару-то? Ойлун говорила, он вас крепче к миру привязывает. Чтобы духи за собой далеко не увели…
– Нет. Благодарю тебя. – Хавьер открыл глаза. – Ты все сделал правильно. Мне уже лучше. Только многого не помню. Где мы сейчас? Почему? Мы ведь не в Кордии?
