Часть 1
Не могу уснуть, ворочаюсь, вглядываюсь в темноту. Безрезультатно считаю до ста уже не в первый раз. Думала о хорошем, мечтала о несбыточном всё безрезультатно. Сон даже лёгким намёком не коснулся моего сознания, постель нагрелась от тела надоедливым жаром, выдавливая в бодрствование.
Всему виной мысли, бесконечные, бегущие сами собой воспоминания и зачем всё это выплеснули нам на голову? Уместней будет «в голову». Не люблю словно «правильно», просто не переношу этого: «правильно-то, правильно это».
Правильно было бы уснуть, но я не могу.
Этот день я точно не забуду никогда. Впрочем, как и вся наша группа. Полагаю, каждый из нас сегодня также мечется в тесной кровати, вспоминая кадр за кадром, помня каждое слово, задаваясь вопросом: «а как было бы, если бы, этого не было?». Как это жить по-другому, жить на земле в свободе действий и поступков, распоряжаясь своим временем, своей жизнью. Как?
Содрогнулась от этих мыслей, ещё раз перевернулась, снова считаю до ста.
Сбиваюсь на середине, снова мысли ускакали в прожитый день, выплёскивая надоедливые: «если бы; может быть; тогда».
Никак не могу отделаться от захвативших размышлений, включить бы свет и почитать, но лимит на электричество…
– А вот если бы третьей наземной войны не было? – Снова переворачиваюсь на спину, вглядываясь в темноту. – Если им верить, то я могла бы включить свет и читать сейчас, или рисовать, может, даже что-то… Ох, нет… Спать.
Безрезультатно. И я снова возвращаюсь во вчера, фрагменты лекции воскресают без моего на то желания. Вот о чём я думаю: «мне трудно представить мир иным».
С самого рождения я знаю мир именно таким, то есть таким какой, он есть, как сейчас. Длинные туннели дороги соединяют разные части нашего штаба. Хотя в новостях пишут «наш мир», «наш город», но между собой всё называют штаб, иногда «бункер», но в основном так говорят очень пожилые люди. Сплетники говорят даже, что некоторые из них жили когда-то на земле. Так, вот в центре города, того, что мы называем штаб, в самом, самом центре, в районе первой площади самая большая высота до свода, аж целых тридцать метров. В остальных районах всего десять, а в жилых и вовсе пять. От осыпания пыли и песка на голову нас защищают светоотражающие листы из плотного карбона, поддерживаемые металлическими сваями – столбами.
По дисциплине «мироустройство» мы уже изучали структуру строения мира, и оказываются карбоновые листы, скрывают собой бетонные плиты, между ними блестящая прослойка утеплителя. Я ужаснулась, когда нам показали структуру этого сооружения, – это же самая примитивная коробка, в которой мама хранит соль, только у неё из пластика, а мы живём в коробке из бетона, да ещё со встроенными железными трубами и отверстиями выходами в туннели. Вот так и живём, как те жуки, которых мы ловили в детстве и селили их в коробки из-под соли и чая. Живём как жуки. Только те быстро умирали. Правильно у них же не было труб с воздухом и проводов с электричеством.
Да, электричество. Вот что отличает нас от жуков. Под сводом установлены громадные ламы, которые протирают каждую неделю от пыли и иногда заменяют стеклянные цилиндры, те самые лампы, что освещают наш мир. Сами же дома, словно встроенные в землю контейнеры из-под удобрений с металлическими дверцами и окнами плотно запечатанные полупрозрачным карбоном разных оттенков. У жуков их тоже нет. Вот что спасёт нас, людей – дверцы и окна из карбона.
Снова считаю до ста, примерно после тридцать четыре мысли сбиваются со счёта.
У современных людей кожа бледная, глаза почти без цветных, светлые, изредка серые. Волосы цвета пыли изредка встречаются люди с рыжими волосами, а ещё реже с тёмными. Это называют – аномалия. А ещё так звали ту крупную женщину в бюро продуктов, у неё на груди была малюсенька табличка, как и у всех нас и там было написано «Аномалия» и код семьи, вот его я не помню, но помню, что звали её Аномалия, потому что это слово я-то уж слышала множество раз.
