Я вам сейчас скажу одну вещь, но вы её поймете не сейчас, а через 20 лет.
Розанов где-то писал: Жизнь – это урок. Человек учится всю жизнь
и в конце урок усваивает. Но он сидит одиноким старичком в пустом
гимназическом классе, учитель собрал вещи и ушёл. Урок закончен,
школа опустела. А сам ученик, вместо пятёрки в дневнике, валится в могилу.
(ц) Дмитрий Евгеньевич Галковский
В будние дни по ночам мой Город разрешает услышать и увидеть себя.
Я сижу на холодных коленях его серой набережной, и он рассказывает мне свои истории. Вообще он открыт всем, кто умеет прислушиваться. Ночи в августе холодные, но мне тепло, как в объятьях родителей. Тепло спокойствия и заботы гораздо крепче морозов любой ночи.
В нескольких сантиметрах у меня под ногами мелкими волнами пытается выброситься на берег река, она тоже хочет рассказать, что узнала о сегодняшнем дне, неспешно проплывая из Озера в Залив. А заодно немного залечить и успокоить рассечения, что за весь день оставили на ней сотни или даже тысячи суетливых суденышек. Будьте уверены: у воды есть память, в том числе и телесная. Вся жизнь на Земле из нее вышла, и это она тоже помнит.
По левую руку от меня буквально в паре сотнях метров, сомкнул через всю ширину реки могучие – с арматурными бицепсами руки мост. Днем по нему туда-обратно переходят и переезжают гости и жители города. Они торопятся и сигналят, улыбаются и ругаются, оглушая Город надрывным ревом задыхающихся двигателей автомобилей и своих собственных эмоций. Они срываются друг на друга, проклинают этот мост, реку и весь Город. Им мешает все, что не помогает (деля все на черное, либо белое). Особенно когда они спешат к тому, кого возможно и не видели ни разу, туда, куда спустя пол часа, не захотят вернуться даже под страхом смерти.
Ближе к полуночи мост может немного перевести дух. На улице почти нет автомобилей и людей. В эти минуты мне кажется, что каждый раз он немного со страхом или напряжением готовиться через несколько часов до утра разжать свои варикозные от постоянного напряжения руки. Будто без него за это время берега Города разойдутся, и уже ничто не сможет их свести. Хотя, в глубине души он прекрасно понимает, что этого не случится. Ведь то, что создано быть вместе и рядом – итак всегда будет рядом. А то, что нет – ни одним мостом не удержишь и не сведешь. Но это его единственная слабость. Он, как и каждый из нас, хочет верить, что создан для чего-то большего, чем то, чем он занимается изо дня в день. Но понимая, что это не так, он ждет новый день и верит, что завтра хотя бы просто снова поможет перебраться с одного берега на другой кому-то, кто везет не цели или планы, но надежду и мечту. Настоящую мечту.
Прямо напротив меня, на дальнем берегу реки из-за деревьев возвышаются купола Собора. Величием своего строения, в освещении яркой иллюминации он тянется прямо к небу, словно пытаясь затмить его. Но в акварельном отражении воды он мелко разливается почти прямо к моим ногам лишь едва различимым в своих формах ярко-белым пятном, дрожащим в плеске хохочущих волн. Создавая издевательски-точную карикатуру образа тела и души.
Настоящей вере не нужна такая роскошь – она оглушает. А Богу (или во что Ты веришь) не нужен такой дом. Ему вообще не нужен дом, его дом везде, в каждом человеке, в каждом вдохе. Его нельзя позвать в воскресенье в церковь, как друга в бар, и ждать, что он расскажет тебе все, что ты хочешь или должен знать, и все простит. Есть вещи, которые нельзя запирать в четырех стенах и вспоминать о них лишь в минуты падений – они так погибают. Поэтому моя вера – это мост.
