Я умирала. Как так-то, блять?! Не
материться - было выше моих сил. Врач продолжал что-то монотонно
бубнить, уткнувшись в компьютер. А я сидела и не понимала. Девочка
Ира 35-ти лет внутри моей головы стояла в центре пустой белой
комнаты, озиралась по сторонам и ничего не слышала.
Ничего после дурацких слов: «боюсь, мы не знаем, как вас
вылечить». Полный вакуум. И проблема-то оказывается не вчера
появилась. Что-то там генетическое. Неизученное. Я даже название не
запомнила. Вот дочка вырастет, станет врачом и разъяснит мне, что
это такое. Хотя уже видимо не успеет. Тело обмякло, и я бы не
смогла при всем желании пошевелить даже пальцем. Хотя нет, палец
шевелится. Уставилась тупо на поднявшийся вяло мизинец. Надо было
вставать и ехать на работу. Там ждут - отпросилась на пару часов.
Куча задач, проектов. Надо ехать. Ну как так-то? Может к другому
какому врачу сходить?
…
И я пошла. К одному, другому. Все
качали головой и повторяли примерно то же самое. Без вариантов. Две
недели ушли на осознание факта, что современная медицина бессильна.
И вот, я возвращалась домой, проиграв очередной бой с системой.
Лифт опять ошалело проинформировал,
что я еду на 25 этаж, хотя их в доме всего 9. Уже третий год у него
то перевес, то скачки в пространстве - да никто не
жалуется. Просто это улыбает каждый раз и заставляет
вспомнить, в какой стране мы живем. Кстати. Может заграницей
лекарство поискать? Быстро загуглила. Пальцы уже привычно вбили
непроизносимое название моей особой разновидности гипертрофической
кардиомиопатии. Мимо. Никто ничего не знает. Одно радует, чахнуть
не буду. Просто в какой-то момент шестерёнки остановятся и меня не
станет. Ну хоть близким не мучиться. Так и не решилась им сказать.
Родители и сестра продолжали жить обычной жизнью в неведении. А
я, каждый раз с ними созваниваясь, умышленно запихивала эту
свою проблемку поглубже и вела себя, как ни в чем не бывало. Благо,
бывало это редко.
Не успели дверцы лифта разъехаться,
телефон привычно завибрировал, и на экране появилось
уведомление. Аркаша. Наверняка, прислал какой-то нелепый мем,
историю об очередной девушке или, вангую, возмущённый спич о
происшествии локального масштаба, произошедшем с ним за последние 2
часа, в которые мы не переписывались. Высоченный брюнет, с
породистым лицом, правильно слепленным поджарым телом и огромными
тёплыми глазами, в которых можно утонуть - и он же моя зона
комфорта. А точнее, бесперспективная френдзона. И не сказать, чтобы
я не хотела чего-то большего, но он всегда включал заднюю, стоило
только промелькнуть хоть какому-то намеку. Пошлые подкольчики,
ути-пути, общие интересы - они забили под завязку
наше пространство. Эта дружба чем-то напоминала воздушный
шарик, наполненный общением, без которого трудно дышать, но при
этом не отпускает понимание, что стоит шарику лопнуть - мы
даже не расстроимся – начнем дышать тем, что снаружи и все…
Ему я, к слову, тоже ничего не сказала. Как и дочке. Охххх… это
самое трудное. Катя уже 5 лет учится в школе-пансионате и приезжает
домой только на выходные. Не знаю, заметила она или нет, что в
последние встречи я не могла от неё оторваться. Мать-душнила.
Ха. А по-другому не выходит. Хочу насытиться полностью ею и
отведённым нам временем. Отчаянье начинает периодически аккуратно
стучаться в дверь сознания. Но я его пока успешно
игнорирую.
Скинула обувь на
пороге квартиры. Бежевые лодочки встали в ряд с ещё десятком
пар разношерстных туфелек, кроссовок, лоферов и Бог знает чего ещё
(никогда не разбиралась в названиях). Как обычно утром не хватило
времени расставить их по местам, после того, как полчаса выбирала,
на чем же остановиться.
