Свет от настольной лампы падал мне на лицо, обрамлённое густыми
каштановыми волосами, чуть растрёпанными после долгой ночи за
учебниками. Моя светлая кожа и большие зелёные глаза выдавали
усталость, несмотря на юный возраст. Я снова задремала над
учебником, когда в дверь комнаты раздался тихий стук.
— Алиса, ты проспишь, — прозвучал голос мамы.
Мама, женщина средних лет с тёплыми карими глазами и начавшими
серебриться волосами, выглядела намного старше своих лет. Усталость
и годы работы в нашем магазинчике наложили на её лицо глубокие
морщины, но осанка у неё оставалась гордой.
Я потянулась, взглянула на часы и быстро вскочила с кровати. — Мам,
спасибо, что разбудила, — пробормотала я, пытаясь придать волосам
хоть какой-то порядок.
На кухне нас ждал привычный завтрак — чашка кофе и вчерашний хлеб с
маслом.
— Ты опять до ночи училась? — мама поставила чашку передо мной и
села напротив.
— Да, но это того стоит, мам. Если я закончу с красным дипломом, у
меня будет больше шансов найти хорошую работу, — ответила я,
приглаживая непослушные пряди волос.
Мама вздохнула, её взгляд был мягким, но тревожным. — Алиса, ты
слишком упрямая. Постоянно учёба, потом магазин... Тебе нужно
больше отдыхать.
— Я справлюсь, мам. Я не хочу, чтобы Марина жила, как мы, — сказала
я, подумав о своей младшей сестре.
Марина ещё спала в соседней комнате. Ей было шестнадцать, и она
мечтала стать художницей. Я часто видела её за рисованием в
потрёпанной тетради, которую купила ей на сэкономленные
деньги.
Вдруг тишину разрезал скрип входной двери. Павел, мой отец, вошёл в
кухню, хмурый и раздражённый. Он был высоким, но слегка сутулым, с
грубыми чертами лица и красными от выпивки глазами.
— Где деньги? — его голос прозвучал резко и требовательно.
Мама напряглась, но старалась говорить спокойно. — Павел, мы уже
всё отдали.
— Лжёшь! — он ударил кулаком по столу, его лицо исказилось от
злости. Он начал переворачивать вещи, круша мебель, но, к счастью,
к матери не подошёл. В этот раз никого не бил.
Я встала, чувствуя, как в груди закипает злость, но стараясь
держать себя в руках. — Хватит, папа. Ты уже всё забрал. Чего ещё
тебе нужно?
Он остановился, смерил меня тяжёлым взглядом. — Ты умная девочка,
но рот свой закрой. Когда ты поймёшь, что не такая сильная, как
кажешься? Не нарывайся!
Мама отвела взгляд, делая вид, что занята на кухне, пока он уходил,
хлопнув дверью так, что стены задрожали. Ей было тяжело, но она
продолжала молчать, словно это могло нас спасти.
Я обернулась к маме. — Он не всегда был таким, правда?
Мама, не глядя на меня, с грустью произнесла: — Нет. Но он уже
давно не тот человек, которого я когда-то любила.
Я молча допила кофе и вышла из дома. Путь до университета занимал
почти час, и каждое утро я садилась на старый автобус, который
скрипел и трясся на каждой выбоине. Но другого способа добраться до
города у меня не было.
Я училась в старинном университете, расположенном в самом сердце
Польши. Здания его были настоящим произведением архитектуры:
готические шпили устремлялись к небу, а огромные окна пропускали
мягкий свет, создавая внутри таинственную атмосферу.
Главный корпус был окружен ухоженным парком. Старые дубы и клены,
словно мудрые старики, охраняли его покой. Весной парк превращался
в цветущий рай: тюльпаны, нарциссы и сирень создавали яркие пятна
на изумрудной зелени.
Библиотека университета была настоящим хранилищем знаний. Высокие
стеллажи до потолка были заполнены книгами самых разных эпох и
языков. В читальном зале, с его огромными окнами и тяжелыми
деревянными столами, царила тишина, нарушаемая лишь шелестом
страниц. Я проводила здесь большую часть своего дня, заучивая
лекции на зубок. Мне здесь нравилось. Друзей у меня не было, но мне
они и не нужны. В нашем университете учились в основном дети
богачей, а я была серой мышкой, которая не может себе купить даже
нормальную обувь. Но всё поправиво, ведь я хотела стать
первоклассным юристом и вырваться из этой нищеты.
