Этот день изначально был предназначен стать неудачным, когда я выпил горький кофе. Мне следовало настроиться на хороший лад, тогда бы я успел на экзамен, к которому долго готовился, и не провалил бы его. Я ужасно хотел обвинить в этом судьбу или неудачу, но я знал, что во всем этом мне нужно было винить самого себя, потому что вовремя не собрался с мыслями.
Мое существование нельзя было назвать особенным, потому что эти слова сами по себе не сочетались и «существование» не могло иметь положительного окраса. А назвал я свою «жизнь» таким образом, потому что я слился с толпой.
Несколько лет назад, когда я еще учился в старшей школе, я, как и все, мечтал о большем. О, снова это местоимение «все»! Даже там я смог слиться с толпой! У меня были цели, надежды, но в большей степени мечты. Теперь их даже в простые цели не преобразуешь. Настолько они стали недосягаемыми!
Но меня радовала та мысль, что мои цели выделяли меня из той толпы, у которой я стал лучшим другом. Остальные мечтали поступить в университет, заработать много денег или же создать семью, а я хотел большего. Я хотел писать.
Это желание у меня появилось еще в детстве, когда я читал увлекательные истории и восхищался их авторами. Мне казалось, у всех них было что-то особенное, что помогало им создавать другой мир и интересных персонажей. То, что скрыто от остальных.
Мама в свою очередь считала это глупым занятием и тщательно следила за моей учебой. Она хотела, чтобы я закончил старшую школу с отличием, поступил в хороший университет, в тот, который выбрала она, и нашел хорошо оплачиваемую работу. Я не возражал ей, потому что под ее влиянием понимал, что она была права. Но единственное, что отталкивало меня от этого пути – я не хотел быть адвокатом. Именно эту профессию мама сочла годной для меня, что вводило мое сознание в недоумение.
Чтобы не испортить свою жизнь и не стать очередным неудачником, который был мечтателем, я втайне от матери поступил в университет, в котором был филологический факультет. Именно это помогло мне найти работу в издательстве, где я писал статьи на протяжении этого полугодия, а мама в это время думала, что ее сын становился удачным адвокатом.
В очередной раз убедившись, что я – плохой человек, я мог вернуться к настоящему. Теперь меня можно было считать неудачником, потому что меня отчислили из-за того, что я не сдал экзамен. Меня отчислили из университета, о котором, быть может, втайне мечтал, но не принимал это за действительность. Все мечтали об этом, поэтому я боялся принять это, боялся быть как все. Неужели я был таким болваном?
Эти мысли рассеялись, когда я подходил к месту работы, но сразу же появились новые. О то, что я до сих пор не написал статью, которая должна была лежать у главного редактора на столе еще пару дней назад. У меня не было ни малейшего намека на идею для текста, особенно в этот день, когда, казалось бы, что все уже не имело какого-либо смысла.
– Грэг, постой, – Анна позвала меня, и по ее взгляду можно было понять, что речь пойдет о несуществующей статье. – Пойдем ко мне в кабинет, хочу кое-что с тобой обсудить, – я даже знал, что именно.
В первую нашу встречу она показалась мне искренней, но теперь я был поражен тому, как она умела играть с лицемерием: она улыбалась остальным сотрудникам, когда мы шли в ее кабинет, а когда она закрыла дверь, то посмотрела на меня самым ужасным взглядом за всю мою историю работы здесь.
– В последнее время ты стал хуже справляться со своей работой, – она произнесла эти слова, нервно постукивая пальцами по столу. – Я не вижу на своем столе статьи, которая должна была быть написана два дня назад.
