Иногда женщина засыпает с чувством вины за то, что устала. Она закрывает глаза и шепчет себе: «Ничего, завтра я снова соберусь». Утром встает, делает вид, что полна сил, надевает улыбку – не потому что счастлива, а потому что нужно. Потому что все привыкли видеть её сильной, устойчивой, надёжной. Она несёт на себе свои обязанности, ожидания, чужие страхи и надежды, и только где-то глубоко внутри гудит усталость, тихая, вязкая, похожая на ночь, в которой погасли все звёзды.
Но ведь никто нас не спрашивал, хотим ли мы быть сильными. Нас просто научили.
С детства говорили: «Не плачь», «Будь умницей», «Держись». И мы держались.
Мы так привыкли справляться, что забыли – иногда можно не справляться.
Что можно быть живой, а не правильной. Настоящей, а не вдохновляющей.
Эта книга не о том, как стать лучше. Она – о том, как перестать быть той, кем ты никогда не была.
Она – не про то, чтобы собраться, а про то, чтобы наконец распасться.
Распасться на честность, на нежность, на уязвимость, на живое дыхание, которое не нужно прятать за бронёй силы.
Ты не обязана светить, когда внутри темно.
Иногда нужно просто посидеть в этой темноте, позволить глазам привыкнуть, чтобы увидеть – свет всегда был внутри. Он просто перестал пробиваться сквозь усталость от бесконечной игры.
Мы устаём быть сильными потому, что сила, которой нас учили, – не наша.
Это сила, построенная на страхе. Страхе показаться слабой, нелюбимой, неудобной. Мы научились сжимать зубы, улыбаться, когда хочется кричать, и молчать, когда сердце рвётся наружу.
Нас восхищают те, кто держится. Но никто не говорит, как больно держаться, когда пальцы уже кровоточат от напряжения.
Сила, которой восхищаются другие, часто не имеет ничего общего с настоящей внутренней устойчивостью.
Это скорее доспехи – тяжелые, блестящие, вылизанные, за которыми не видно живого лица.
В них невозможно дышать, невозможно плакать, невозможно чувствовать.
Но когда ты всё-таки позволяешь себе снять их, стоишь обнажённой перед собственной правдой – сначала страшно, а потом легко. Потому что оказывается, под бронёй всё ещё бьётся сердце. Настоящее, живое, твоё.
Иногда мне кажется, что мы живём в культуре переутомления.
Словно усталость – преступление.
Словно счастье обязано быть непрерывным фоном, как музыка в торговом центре, и если ты вдруг замолчала, тебе тут же задают вопрос: «Что случилось?»
А не случилось ничего. Просто ты живая. Просто тебе нужно время побыть в тишине, где нет улыбок, продуктивности, вдохновения, а есть дыхание и пауза.
Тишина пугает, потому что в ней слышно всё, что мы годами заглушали.
Свои желания, страхи, тоску. Слышно, как где-то глубоко плачет девочка, которой когда-то сказали «будь сильной».
Но если не бояться этого звука, если остаться в этой тишине, не убегать, не отвлекаться, – начинается настоящее исцеление.
Потому что боль не хочет разрушать тебя, она хочет быть увиденной.
Ты не слаба, если тебе больно. Ты слаба, если делаешь вид, что не чувствуешь.
Быть собой – это не про «любить себя» на открытках. Это про честность. Про то, чтобы не лгать себе.
Про то, чтобы признать: «Мне страшно», «Мне плохо», «Я устала», – и не бежать чинить это немедленно.
Иногда нужно просто остаться рядом с собой.
Без необходимости что-то исправлять, без задачи стать светлее, добрее, успешнее.
Просто посидеть внутри своей правды и не убегать от неё.
Мы привыкли лечить боль делами. Заполнять паузы разговорами, утомлять себя заботой о других, пока внутри всё сжимается от тишины.
Но настоящая жизнь – она в этой тишине.
В тот момент, когда ты остаёшься одна и понимаешь: «Мне не нужно быть чьей-то надеждой, чьим-то вдохновением. Я имею право быть просто собой».
