1. Незнакомец рядом с тобой
Ей снился ремонт. Её неоконченный, изнуряющий душу и тело ремонт. А ещё она видела дочь, правда не свою годовалую кроху, а фантастически подросшую, говорящую и просто неузнаваемую красавицу с голубыми глазами (но где-то на подсознательном уровне она твёрно знала: это её ребёнок, и точка!). А ещё ей привиделся мальчик – удивительно знакомый парнишка с печально-мечтательным ликом. Подсознание тихо шептало: это твой сын…
Негромкий стук в дверь прервал её сонные грёзы. Она приоткрыла глаза. Яркий утренний свет приветливо пробивался сквозь неплотные старые жалюзи («Как в настоящей тюрьме!» – негодовала она каждый раз, просыпаясь в этой чужой неуютной времянке). Рядом зашевелилась дочурка, прижимаясь своим тёплым плечом к материнскому боку.
В дверь опять постучали. К слову сказать, она давно уже научилась определять характер (и даже условный психологический портрет) гостей по одной их манере стучаться. Например, вот так предупреждающе-тихо (как мышка-норушка) могли стучать либо крайне неуверенные в себе индивидуумы, либо самые близкие люди, как бы «говорящие» своим бережным стуком: «Это лишь я, не волнуйся!»
Осторожно выбравшись из постели (чтобы опять не потревожить малышку), она завернулась в пурпурный халат и, позёвывая во весь рот (если не во всю широченную пасть!), лениво потопала к двери.
Отворив наконец дверь, она не сразу заметила стоящего в стороне худого, сутулого парня с характерными чертами славяно-нордида (вытянутая голова, узкие бледные щёки, длиннющий «кощеевский» нос, большие глаза, чёрные брови и немного волнистые светло-русые волосы, зачёсанные на аккуратный пробор) … Внутренний голос опять встрепенулся: «Да ведь это Серёжа пришёл помогать!..»
Услышав её копошение, молодой человек суетливо зашагал к дверному проёму (чем-то он напоминал инфантильного неврастеника-Шурика).
– Простите, пожалуйста, – тихонько заговорил он (его негромкий услужливый тенор всегда вызывал в ней «святую» улыбку), – кажется, я вас нечаянно разбудил… – Сложил шалашиком тонкие пальцы. – Мне безумно неловко, но… на часах уже десять… а ведь мы… собирались… клеить обои… – С каждым речевым оборотом голос юнца стремительно угасал и наконец совершенно поник.
Она от всей души обложила себя невербальным трёхъярусным матом. Что говорить, не таким ей грезилось это славное утро! А ведь она ещё со вчерашнего дня изо всех сил настраивала себя, вдохновляла да мотивировала на «ранний» подъём в половине десятого, дабы, едва подойдёт паренёк (а насчёт этого она до последнего сомневалась), тут же заняться обоями (без всех этих прелюдий и псевдолюбезностей). И на тебе: опять её пунктуальность рушится на самом корню – не помогли ни будильник, ни воля, ни добрая совесть!
«Ну вот, подвела человека! – вздохнула она еле слышно. – Сама позвала и сама же проспала как дура! Лишь бы Серёженька не обиделся…»
Её узковатые серо-голубые глаза извиняюще остановились на его больших зелёных гляделках. (Глаза у Серёженьки были хорошие – живые, ясные, выразительные. Ах, как часто их озаряли минуты светлого вдохновения! Но иной раз в них неожиданно вспыхивали и колючие искорки юмора. А иногда его глаза обволакивала глубокая невыразимая печаль. В такие моменты взгляд паренька как бы смотрел сквозь тебя, внутрь своей сокровенной души…)
Она нерешительно отступила от двери.
– Ладно… Заходи уж, наверное…
Обескураженный молодой человек даже не двинулся с места.
– Ну проходи, проходи! – ей уже с трудом удавалось сдерживать распирающее грудь раздражение. – Что теперь, будем стоять и смотреть друг на друга, как бараны на новые ставни?!
