Убей в себе космонавта

Большеголовый таксист в летней кепке, лихо сдвинутой на затылок, выбрался из битой вазовской «девятки», сплюнул на влажный после дождя асфальт и равнодушно уточнил:

– Безденежных?

Артём кивнул, непроизвольно покосившись на жену.

– Осуществляем посадку, гражданин Безденежных, – проворчал таксист, открывая багажник. – Заказ был на сколько? На три. А сейчас три ноль девять!

Пока Артём брезгливо выбирал место, куда в грязном багажнике можно было пристроить чемодан, таксист пробубнил что-то о фамилиях, с которыми лучше дома сидеть, а не кататься ночами по торговым центрам. Артём выпрямился и непроизвольно втянул живот. Ему казалось, к подобным шуточкам у него давно выработан иммунитет, но нет, они еще находили отклик в его душе…

– Тёма, ты куртку дома забыл! – округлила глаза жена.

Водитель дернулся и засуетился.

– Садимся, садимся, у меня на это утро еще заказ в аэропорт!

– Дашуля, держи себя в руках, – шепотом попросил супругу Артём, оттесняя ее от серой «девятки» и одновременно сжимая в коротком объятии. – Мы же с тобой обо всем договорились.

– Но куртка…

– Обойдусь. Сейчас лето.

– Это у нас лето. А там?

– Там тоже лето. Там всегда тепло, вечное лето, и никаких курток мне там не потребуется. Да и возвращаться не хочется, если честно. Примета плохая…

– Я с балкона тебе куртку сброшу, – после секундного раздумья предложила супруга. – Я волнуюсь за тебя, Тёма. Это нормально. И не смотри ты по сторонам! У этого человека тоже есть жена. Уважаемый, вот мы тут с мужем немного поспорили: у вас есть жена?

– Есть, – нехотя признался таксист, направляя большим пальцем диск в магнитолу. – Чтоб она была жива-здорова!

– Видишь? Жди меня здесь. Я быстро.

Артём всем своим видом выразил покорность судьбе, но как только за супругой с сухим щелчком закрылся магнитный замок подъездной двери, резво прыгнул на пассажирское кресло, пристегнулся перекрученным ремнем и пробормотал:

– Поехали, поехали…

– Понял, не дурак! – Таксист ухмыльнулся. – Молодец, Безденежных, уважаю. Значит, в «Мегу»?

«Девятка» с желтым хохолком на крыше прочихалась и рванула галопом по пустому проспекту, высоко подбрасывая тощий зад. В динамиках кто-то хрипло и заунывно рифмовал березы с морозами, а судьбу с борьбой, разбавляя лирику кусочками неба в клетку.

– Репертуара другого нет? – поинтересовался Артём, отключая свой мобильник.

– Это же Аркаша Околелов! – искренне удивился таксист. – Неужели не нравится?

Артём молча пожал плечами, мол, не виноват, что музыкальные предпочтения далеки от общепринятых, и отвернулся к окну, где подмигивали желтым глазом светофоры, темнели Массивы жилых кварталов и изредка проносились мимо праворукие японские авто, увозившие в неведомую даль других таксистов. Вскоре остался за спиной грохочущий стыками мост, под которым влажно дышала невидимая в темноте река, разрезанная вдоль и поперек песчаными отмелями, и опять замелькали улицы с подсвеченными пыльными стеклами остановочных ларьков и неоновыми надписями: «Шашлыки», «Шаурма», «Караоке»…

– Рассчитываться будем? – напомнил о себе таксист.

Артём открыл глаза, сонно окинул взглядом черную пустоту перед громадой торгового центра и понял, что последние десять минут был где-то очень далеко. Суетливо толкнув от себя тугую дверь, он сунул водителю заранее припрятанные в заднем кармане брюк мелкие купюры и добавил сверху дисконтную карту с пятипроцентной ночной скидкой. Его полипропиленовая чемоданная подделка под «Самсонайт» поначалу катилась довольно бодро и даже преодолела с первой попытки кривого «лежачего полицейского», но на ровном асфальте парковки, хорошо освещенном и густо расчерченном белыми прямоугольниками, неожиданно стушевалась и отчаянно заскрипела колесиками. Артём тоже чувствовал себя неуютно в гулкой пустоте под «Мегой», но изо всех сил старался сдерживать подступающую панику.