Мир – круглая стена из серого бетона. В мире глухие и гулкие звуки. Мир – окружность вдвое шире распростертых рук. Первым, что мальчик выучил в этом круглом мире, были его новые имена. Имен у него два. Он предпочитает, чтобы его звали Сынком. Это имя он заслуживает, когда все делает правильно, когда слушается, когда мысли у него ясные и быстрые. В противном случае его имя – Скотина. Когда мальчика зовут Скотиной, его наказывают. Когда мальчика зовут Скотиной, он мерзнет и голодает. Когда мальчика зовут Скотиной, круглый мир воняет.
Если Сынок не хочет превратиться в Скотину, он должен беречь выданные ему вещи и всегда ставить их на место. Ведро, куда он справляет нужду, всегда должно быть привязано к перекладине, чтобы его можно было быстро опустошить. Кувшин для воды всегда должен стоять в центре стола. Постель всегда должна быть чистой и опрятной, с тщательно заправленным покрывалом. Поднос для еды всегда должен стоять рядом с люком.
Люк – центр круглого мира. Это капризное божество, мальчик страшится его и почитает. Люк может в любой момент распахнуться или оставаться запертым на протяжении нескольких дней. Люк может даровать пищу, чистую одежду и постельное белье, книги и карандаши или сурово покарать.
Ошибки всегда наказываются. За мелкие ошибки – голод. За более значительные – холод или невыносимая жара. Однажды стало так жарко, что он перестал потеть. Рухнул на бетон и подумал, что умирает. Его простили, обдав холодной водой. Он снова стал Сынком. Ему разрешили попить и выплеснуть зудящее мухами ведро. Наказывают в круглом мире сурово. Точно и неумолимо.
Мальчик верил в это, пока не обнаружил, что круглый мир несовершенен. В круглом мире есть трещина. Эта трещина длиной с его указательный палец открылась в стене как раз там, где в бетон вделана перекладина, на которой висит ведро.
Несколько недель мальчик не решался рассмотреть ее поближе. Он знал, что она есть, она давила на границы сознания и жгла огнем. Мальчик знал, что заглядывать в трещину Запрещено, потому что в круглом мире под запретом все, что не разрешается напрямую. Но как-то ночью мальчик не устоял. Впервые за долгое время – бесконечно однообразное время круглого мира – он нарушил правила. Осторожно, не торопясь, обдумывая каждое движение. Встал с постели и притворился, что упал.
Глупая Скотина. Негодная Скотина. Он притворился, будто опирается на стену, чтобы подняться, а сам всего на мгновение прижался левым глазом к трещине. Он не увидел ничего, кроме темноты, но еще много часов обливался потом от страха при мысли о непомерности собственного проступка. Много часов он ждал наказания и боли. Ждал холода и голода. Но ничего так и не последовало. Мальчик был потрясен. В эти часы неопределенности, превратившиеся в бессонную ночь и горячечный день, мальчик понял, что не за каждым его действием наблюдают. Не каждое действие взвешивают и оценивают. Не за каждое действие вознаграждают или карают. Он почувствовал себя одиноким и потерянным, как в самые первые дни в круглом мире, когда была еще сильна память о том, что было Раньше. Когда не было стен, а его звали по-другому, не Скотиной и не Сынком. Мальчик почувствовал, что все его убеждения рухнули, а потому осмелился взглянуть опять. На второй раз он прижался глазом к трещине почти на целую секунду. На третий раз – на один вздох. И увидел. Увидел зелень. Увидел синеву. Увидел похожее на свинку облако. Увидел красную крышу какого-то дома.
