Граница Хорватии и Словении. До заката еще далеко. Так что страдать от летней жары, хотя уже сентябрь, придется и дальше. Разве что кроме тех, что нашли спасительную прохладу под кондиционерами. Без разницы: в машине или в кабинете.
– Кондиционер в кабине контроля опять накрылся! – обратился сержант к начальнику смены.
Главный пограничник сделал последнюю затяжку как можно глубже, потушил сигарету в уличной пепельнице, затем, плюнув, шагнул к пунктам проверки документов машин. Он поднял синюю военную кепку и начал вытирать пот со лба бумажной салфеткой. Тяжело вздохнув, повернулся к следующему за ним подчиненному:
– Ты это им скажи!
Он кивнул в сторону бесконечного потока машин, которые плотно, одна за другой, стояли в несколько рядов по обе стороны границы.
Жара, гул моторов, непрерывные сигналы и непристойная ругань. Разгоряченные солнцем люди рвались, как могли, пройти очередную границу. Летний отпуск позади, а теперь надо живым и здоровым добраться домой. Чтобы все накопленное за время отдыха не улетучилось к концу пути.
– Кому сейчас хорошо, так это тем, – и командир с ухмылкой кивнул в сторону грязных оборванцев.
Те же – бегали с тряпками и ведрами среди машин и настойчиво предлагали почистить стекла. Некоторые соглашались, протягивая монеты. Другие раздраженно отмахивались. Чистильщики отличались от своих клиентов не только, мягко говоря, неопрятной одеждой, но и внешностью. Как-то не совсем они были похожи на среднестатистического европейца. Сирийцы, афганцы, иракцы… Дети и мужчины среднего возраста. Ну и цыгане, конечно, которым было проще в этом привычном занятии и с правом на работу.
– Эй, ты, как тебя там? – сержант окликнул молодого беженца.
Тот повернулся к нему и с широкой улыбкой ответил:
– Садик! Меня зовут Садик.
– Ок, Садик. Я тебе говорил, чтоб ты со своим братом не приближался к границе. Сколько лет твоему брату?
– 7 лет.
– А тебе?
– Мне… – Садик замялся. Он давно уже решил скрывать о себе некоторую информацию. – Мне двадцать пять.
– Что-то ты старше выглядишь.
– Сержант, не брейся, не мойся и отпусти волосы до плеч. Тебе тоже будут давать больше.
– Ладно, остряк, проваливай отсюда. Еще раз близко подойдешь – арестую!
Садик широко расставил руки. В одной руке повисла тряпка, в другой – ведерко. Он слегка склонил голову набок и улыбнулся:
– Да что медлить, начальник, арестовывай.
Потом повернулся и обратился к брату:
– Пошли отсюда, Нух.
Мальчик послушно потопал за ним.
Садик был парнем спортивного телосложения, ростом около метра восемьдесят, с острыми, довольно правильными чертами лица, густыми тонкими бровями, едва заметно сросшимися на переносице. Нос обычных размеров чуть с горбинкой. В целом, вполне обычное для уроженцев Востока лицо… Несколько, возможно, портили его внешность слегка вьющиеся распущенные длинные волосы. Когда-то у него была строгая прическа… Несмотря на это, его внешность привлекала внимание обоих полов. Он был импозантным парнем.
Им обоим, Садику и Нуху, приходилось несладко. Не имея в виду жизнь как таковую, их жизнь трудно было назвать жизнью. Это касалось и работы: конкуренция не щадила никого и в этой нише труда. Все больше и больше мигрантов прибывало и не так много выбывало из их рядов. Последние – это те, которые со временем всевозможными путями пробирались через границу. И через следующую, и так дальше, до заветной цели. А стремились они в основном в Германию, Англию, Скандинавию и Францию.
На границах Европы в летнее время, то есть в разгар каникул, творилось нечто ужасное. Ад, одним словом. Из-за миграционного кризиса ужесточился паспортный контроль. Машины собирались на границах в тянущиеся десятками километров вереницы.
